7. Рассказ Камы: Иллюзия 222

- Так вот, я про детализацию иллюзии, - продолжила Королева.
Все ошалело оглядывались вокруг. Они стояли на узкой полосе галечного пляжа на берегу моря. Справа постепенно взгромождались ввысь груды крупных камней. Слева плескалось мелкой зыбью море, там горизонт ничто не заслоняло.
Волны моря были совершенно чёрного цвета, но это оказалось весьма мелкой подробностью. Хуже обстояло с небом. Небо было фиолетовым. По фиолетовому небу медленно плыли багровые облака. Между облаков просвечивало солнце - круг насыщенно-красного цвета. Под зловещими облаками парило несколько птиц. Очень длинные, но странного вида крылья, с тремя изломами, лениво взмахивали, бело-зеленоватые флюоресцирующие брюшки контрастировали с тёмным небом.
Воздух пах водорослями (скорее йодом) и одновременно чем-то сладковатым, и не очень приятным.

- Кама... А мы сейчас точно на Земле? Где это место?!
- Нет конечно. - спокойно ответила Королева, присаживаясь на большой валун, - это совсем другая планета. Если интересно, на языке моего народа эта планета называлась "Кауэхиэи..и..".
На последнем слоге названия планеты Кама резко повысила тон. Кажется, часть слова ушла в неслышимый ультразвуковой диапазон.
- Впрочем, - продолжала девушка, - я не уверена, что слово "Кауэхиэи..и.." на самом деле обозначает всю планету. Дословно оно переводится на человеческий язык фразой "Это наше место". Возможно, мой народ так называл только свой родной остров, а до всей планеты им просто не было дела. Да, я была воплощена на этой планете, в этих местах, в своей позапрошлой жизни, я видела всё это своими глазами.

- А где эта планета? Далеко? - вопрос был пронизан энтузиазмом, - в системе какой звезды?
Улыбка Камы слегка опустилась уголками губ:
- Очень далеко, дальше, чем вы можете увидеть. Эта звёздная система находится от нашей солнечной системы примерно в 190 биллионов световых лет, далеко за горизонтом нашей видимости.
- Но мы же сейчас на той планете?
Губы Королевы ещё больше спрямились: Брови чуть грустно поднялись.
- Модель, разумеется.

Но спрашивавшего уже перебивали несколько других человек.
- А цвет местной звезды? Это же спектральный класс "К", правильно я понимаю? Или это особенности атмосферы дают такой красный оттенок?
- Совершенно правильно. Это именно класс "К", хотя и горячий поддиапазон К0, приближающийся к классу "G". И, да, состав атмосферы тоже вносит свой вклад в цвет светила.
- Но вы...
- А как называется эта звезда?
- А атмосфера...
- А...

- Давайте по-очереди, - Королева снова улыбалась, - звезда эта называлась у нас "......".
Кама приоткрыла рот, слегка пошевелила губами. Ничего слышно не было, кроме лёгкого придыхания.
- Согласных в названии Солнца нет, а все гласные - ультразвук, - пояснила Кама, - так что не знаю, как передать вам это. Ми, например, его услышал, но воспроизвести это слово, вероятно и он не сможет.
Атмосфера отличается от земной. И кислорода на несколько процентов меньше, и есть примеси, в том числе микропылевые, нехарактерные для Земли. Хотя вы и смогли бы некоторое время дышать в реальной атмосфере этой планеты, тем не менее, я всё-таки несколько модифицировала модель, чтобы дыхание было более комфортным для людей.
- Гравитация тоже модифицирована под нас?
- Нет, гравитация реальная - 0.86 g.
- Но вы сказали, что были воплощены здесь? На этой планете есть люди?
- Термин "люди", пожалуй, не совсем правильно употреблять. Но это гуманоиды, очень похожие на людей.
- Кама, а можно с ними встретиться? Ну пожалуйста! Мы все вас умоляем.
Королева опустила глаза к земле, глубоко вздохнула, потом снова подняла взгляд.
- Только недолго.

Из-за груды камней внезапно вынырнула человеческая фигурка и начала осторожно приближаться. На вид это была изящная девушка среднего роста. Прямые чёрные волосы, собранные в хвост при помощи шнурка, доставали до пояса. Кожа казалась очень смуглой, но это частично происходило из-за освещения. Вероятно в более ярком и белом свете, она бы выглядела слегка голубоватой. Одеждой девушке служил широкий кусок ярко-жёлтой ткани, обёрнутый вокруг тела и образовывающий вид платья до колен, скреплённый поясом на талии и парой шнурков на груди. На петле, прикреплённой к поясу, колыхался при ходьбе довольно большой нож, видом напоминающий древнеримские гладисы.
Когда девушка подошла на сравнительно близкое расстояние, стало заметно, что её лицо чем-то очень напоминает лицо Камы. Видимо такими же чёрными глазами и манерой смотреть.

Девушка остановилась, не доходя несколько шагов, и внимательно разглядывала компанию.
- На самом деле, это я, - тихо произнесла Кама, опять опуская взгляд вниз, - такой я видела себя в зеркале.
Смуглая девушка всё более внимательно вглядывалась в лицо Ми, потом резко вытянула в его сторону указательный палец и мелодично "прочирикала" несколько слов.
- Что она сказала?
- Она сказала, что очень удивлена, - перевёл Ми, - что точно такой же взгляд у её друга. Кама, ответь ей, пожалуйста, у меня не хватит голоса. Я тогда всё-таки с тобой общался в значительной мере задействуя механический звукосинтезатор.
Королева ласково посмотрела на девушку.
- Подойди ближе, милая, - и пропищала слова на местном языке.
Девушка в ответ несколько раз "чирикнула", быстро развернулась и побежала прочь, скрывшись за камнями.
- Она сказала, что мы чужие, она нас боится и не будет с нами говорить.

- Но может быть, мы сможем поговорить с другими жителями этой планеты? Ведь вы можете  их вызвать сюда?
- ИХ???
Вызвать???
СЮДА?!
Кама секунду отрешённо смотрела в спину убегавшей девушки. потом щёлкнула пальцами левой руки.

Правую руку Королева непроизвольно сжала в кулак, готовясь воплотить в реальность смертоносный клинок меча. Я тоже было сжал ладонь правой руки. Они уже бежали по пляжу в нашу сторону. Их было много. Их было очень много. Я знал, что будет дальше. Реки крови, нескончаемые реки крови. Пальцы Королевы всё теснее обхватывали невидимую рукоять меча, чёрные зрачки разгорались костром неукротимого страшного пламени. Допускать этот пожар ни в каком случае было невозможно. Заклинание пришло само собой.
- СТЕНА!!! Стеклянная СТЕНА!

Толпа народа с луками, камнями и кинжалами, упёрлась лбами в прозрачную стену, перегородившую пляж.
Я выдохнул, с безразличным видом отвернулся, опустился вниз на камни, разжал кулак.
Кама постояла пару секунд в напряжённой позе, потом тоже разжала кулак правой руки, расслабилась, отвернулась от беснующегося кварцевого окна.

- Но ведь вы же сказали... Вы сами сказали, что это - модель? Ведь это - не настоящее? Ведь - так?!
- Да, это - модель.
Королева Кама стояла спиной к кварцевой стене, за которой бесновалась толпа гуманоидов.
В фиолетовом небе ещё раз прочертили круги изломанные крылья непонятных существ. Из угольно-чёрной воды поднялась высоченная шея какого-то морского чудовища. Мне показалось, что два огромных глаза сверкнули зелёным фосфорическим светом. Впрочем, мне это могло действительно показаться. Далеко не факт, что обычные человеческие глаза, смогли бы увидеть этот свет.

- То есть, это неправда?
- Что значит "неправда"?! - в глазах Королевы опять полыхнуло чёрное пламя, я вынужден был прыжком встать рядом, перекрывая собой линию удара её правой руки.
- Значит, что вы специально показываете нам эту картинку. Вот эту картинку. С красным Солнцем, с фиолетовым небом, с агрессивными аборигенами.
Я уже готов был воплотить клинок меча и отразить удар, но Кама сделала совершенно неожиданный ход.

Голубое небо. Яркое жёлтое Солнце. Зелёная трава. Бело-розовые цветочки клевера,жёлтые, покрывающиеся белым пухом, одуванчики, жёлтые же цветки молочая на жёстких зелёных ножках. Где-то ближе к горизонту - ряд высоких сосен хвойного бора. Жужжат пчёлы и мухи.
- ГДЕ МЫ?!
Кама поджала губы и слегка капризно скосила глаза в мою сторону. Пришлось отвечать.
- Кажется, это Западная Сибирь. Левый берег реки Томь.
- Когда?
- Последняя четверть XX века от Рождества Христова, а почему это вас интересует?

- Может вернёмся домой?
Я уже было поднял левую руку, чтобы щёлкнуть пальцами, но Кама дёрнула меня за рукав рубашки.
- А может быть останемся в иллюзии?
- В какой?
- В какой из тех двух?
- Из ДВУХ??! А почему не из двадцати двух?! А почему не из двух сот тысяч двести двадцати двух иллюзий, которые я смогу вам показать в ближайшие двести двадцать два года?

Все посмотрели в мою сторону.
И тогда, я всё-таки щёлкнул пальцами.

02 Приёмный: Дорога на Приёмный

01 Приёмный: Я - студент в пограничных войсках СССР

Начало армейской службы ("Вешайтесь! Лучше сразу вешайтесь!", плюс классический осмотр голых рабов на невольничьем рынке) было действительно пугающим.

Я, конечно, в тот же момент, как был зачислен в роту связи (пока что в УЧЕБНУЮ роту связи, а не в настоящую), получил от старшины роты обмундирование. Мне, как и остальным, выдали комплект нижнего белья (тонкая х/б рубашка и кальсоны, вроде как из тонкой простынки шитые), х/б китель и галифе (оно так и называлось "хэбэ"). Такие же тоненькие х/б портяночки, кирзовые сапоги, без утепления, тонкий ватничек поверх всей этой формы, который мы тогда называли "бушлатом". Из более-менее реально тёплой одежды были выданы разве что трёхпалые варежки (утеплённые рукавицы, в которых был сделан отдельный "гульфик" для указательного пальца, чтобы нажимать спуск оружия) и "заячьи" шапки-ушанки.

Как раз из-за этих специфических шапок, молодых солдат нашего осеннего призыва и называли "ЗАЙЦЫ". Нет, шапки не были сделаны из заячьих шкурок, они были из ватной основы и обычной (а возможно и искусственной) овчины. Но у этих ушанок были огромные, на весь размер цилиндра шапки, перекрывающие друг друга УШИ. Предполагалось, что в мороз солдат сможет разложить эти офигенно длинные уши, скрестить и завязать их концы у себя на груди, и тогда они образуют что-то вроде шарфика (которого у солдата на самом деле нет).
Несмотря на сравнительное тепло и функциональность, мы все дико эти шапки ненавидели. Они символизировали наше бесправие и подчинённость дедовщине. После прихода в боевые подразделения отряда все, включая и меня, избавлялись от прежних "заячьих" шапок, меняя их на что угодно, лишь бы НЕ. Я лично получил ушанку в наследство от одного из ушедших на дембель сержантов. Так до конца службы проходил в явно сержантской шапке, никто меня ни разу неуставной формой не попрекнул.

Тему одежды пора завершать. Напомню, что нам вышеописанное обмундирование выдали в самом конце октября 86 и до самого марта 87 мы в нём и ходили. И думали, что так и надо.
И только весной 87 мы, когда уже перешли с учебного пункта в отряд, узнали, что наше обмундирование, в котором мы провели всю зиму, на самом деле было ЛЕТНИМ!
Да, летним! И всё следующее лето 87 мы именно в этих ватниках, и в этих х/б и проходили. Так, Магадан, что вы хотели? Там всё лето ходят в ватниках. Днём иногда снимают..., но ночью - снова или ватники, или одеяла.
А на зиму нам выдали вместо х/б нормальное тёплое п/ш (полушерстяное) обмундирование, тёплые шерстяные портянки, утеплённые мехом кирзачи, нормальные бушлаты с меховым воротником и капюшоном, нижнее бельё с начёсом... Ах, да, шапка осталась б/у от дембеля-сержанта. Ну, так это не слишком важно, если уже есть меховой воротник и капюшон.

Командиром нашей учебной роты связи был назначен тот самый старший лейтенант Андреев. Как понимаю, не зря был назначен. Его садистские наклонности были весьма полезны. А связистом он при том был профессиональным, это сомнений не вызывало..
Сержанты, понукаемые командиром роты, также проявляли к нам, зайцам, максимум требований.

Отбор шёл большей частью по физическим способностям. А по каким ещё критериям нас можно было отбирать?! Как бегаешь? Как отжимаешься? Как подтягиваешься?
При этом общая психологическая атмосфера в роте была выстроена по принципу "все против всех!". Не было друзей, все вокруг - враги.
Нас очень аккуратно проверяли на выживаемость. Я это все своей шкурой ЧУВСТВОВАЛ. Нас из УЧЕБНОЙ роты связи буквально отстреливали. Нет, не физически отстреливали. Просто командир роты на очередной поверке буднично объявлял:
- А вот ты, (условно) Иванов, с завтрашнего дня переводишься в СТРОЙБАТ.
Пиф-паф! Пуля пролетела, и товарищ мой убит!

Это очень хорошо чувствовалось. Как я бегаю? Да плоховато бегаю. Почти добегаю до нижней нормы, но чуть-чуть в горку, и уже дыхалки не хватает. Как от пола отжимаюсь? Вот отжимаюсь нормально, но чем это мне сейчас поможет? Как подтягиваюсь? Ну, с трудом шесть раз на турнике подтягиваюсь. Но это самая нижняя норма, а больше я не выжму!

И это страшное слово "СТРОЙБАТ" непрерывно нависало надо мной. Оно безжалостно приближалось всё ближе и ближе. Уже совсем рядом падали разрывы шрапнелей: "к службе в роте связи - не годен! Стройбат или комиссовать!"

Кстати, "комиссовать" я тоже увидел. Товарища комиссовали по состоянию здоровья. В самом конце нашего учебного пункта. Вроде бы, как у него обнаружили (ага, через четыре месяца службы внезапно случайно обнаружили) порок сердца. И отправили домой. Он был СЧАСТЛИВ! Он ликовал! А вот мне, чуть позже, эта картина показалась совсем не смешной, и совсем не счастливой.
Человек прошёл через чудовищно тяжёлый учебный пункт под командованием сумасшедшего старлея Андреева. Он уже всё это выдержал, всё пережил. И вот, в тот самый момент, когда уже отпустили вожжи, когда вокруг появились ЛЮДИ и друзья вместо сплошной стены врагов. В этот самый момент выйти из игры и безропотно отдать весь уже полученный выигрыш на сторону?  Мне правда было его жаль. Я прошёл дальше.

Что я мог сделать? Физическая подготовка - явно не самая сильная моя сторона. Но нужно было как-то выживать. Волею изверга-Андреева я был определён (как перспективный студент, разумеется) в радиотелеграфисты. Вот только, там требовалось знать ту самую азбуку Морзе. Большинство других радистов из нашего отделения морзянку уже проходили на курсах в ДОСААФ. Я - нет. Но нам давали возможность "повышения квалификации", поскольку ДОСААФ готовил недостаточно хороших радистов. В эту возможность я вцепился всеми зубами. Я хорошо умел учиться! Я учился, используя все доступные способности.
Это оценили.

Учебный пункт подходил к концу, время Андреева закончилось. "Плохого" командира пора было менять на "хорошего". Понятия не имею, кто именно на него настучал. Впрочем, стукачами в то время у нас были, кажется, чуть ли не каждый второй. Было громкое разбирательство. Выдвигались серьёзные обвинения в поощрении к дедовщине. Андреева отстранили от командования ротой и отослали в другую часть. Командующих отделениями нашей учебной роты сержантов разжаловали в рядовые и разослали по заставам. Кроме самого главного - старшины Куржупова. Впрочем, это было, на мой взгляд, совершенно справедливо:
Два лика старшины Куржупова

Назначили нового командира учебной роты  - зампотеха роты связи, старшего лейтенанта Андрея Германовича Грязнова. Могу предположить, что именно он, совместно с комроты  связи Михаилом Михайловичем Арнаутовым, в дальнейшем и был моим "добрым феем".
Также нам прислали и новых сержантов. Помня о дедовщине, сержантов, командующих отделениями учебной роты, выбирали из призыва на половину года старше нас. Так получалось, что они вроде бы как и авторитет имеют, и вроде бы как не "деды" над нами.
Командиром нашего отделения стал сержант-весенник Олег Куршев.

Ну вот мы и почти подошли к Приёмному радиоцентру Отряда:
Свиньи и радисты (воспоминания)
Вот только тогда я подошёл к Приёмному с прямо противоположной стороны, чем на фотографии.
Спорт-площадка, где молодые зайцы отрабатывали регулярные ежедневные занятия по физподготовке, располагалась на вершине той же самой сопки, в паре сотен метров от Приёмного. Куршев на спортивных занятиях несколько раз при мне "облизывался":
- Ах, вот он - Приёмный! Как бы мне хотелось быть там! Мечта радиста!
И ночь. И зима. И чёрный купол неба. И звёзды, и гигант - Орион нависает своим мечом над крышей маленького домика с оранжевыми шторками на окошках... Ой! О чём это я?

У нас были очередные уличные занятия на вершине сопки. Я уже раньше говорил: основные средства воспитания на учебном пункте - это голод, холод и недосыпание. Вот и шло очередное воспитание холодом. Но сержант Куршев вынужденно мёрз вместе с нами, а тёплый Приёмный был совсем рядом. Уходить в казарму было ещё слишком рано, мёрзнуть на вертолётной площадке слишком осточертело. И он отвёл наше учебное отделение греться на тот самый Приёмный. Кажется, на входе возникла лёгкая перепалка. Старшему дежурной смены видимо не очень хотелось принимать у себя ораву ошалелых зайцев, но Олег его как-то уговорил. Нас завели в большой зал Приёмного, приказали усесться на линолеум вдоль свободной стены и ни в каком случае не вставать, не бродить, не шуметь, не отсвечивать, ничего не трогать. В качестве полезной нагрузки выдали два имевшихся на боевом посту экземпляра книжек "Наставление по радиосвязи ч. 2", приказали учить наизусть.

Мои впечатления от первого посещения Приёмного сравнимы разве что... Да ни с чем они не сравнимы! Рай небесный когда-нибудь живьём видели? Нет? А вот я видел! И я сразу понял, что это место для меня не предназначено. Увы, в этом Раю меня точно не ждут.
Тепло, светло, чисто, огромная куча разнообразной непонятной техники, горят оранжевые лампочки, шевелятся стрелки на индикаторах. В воздухе... Обычно говорят, что в воздухе запах/вонь висит как топор, но здесь как топор в воздухе висели ЗВУКИ. С разных сторон из нескольких динамиков на разных тонах, перекрывая друг друга неслась морзянка. Всё вокруг пищало и свистело. Это было уже во второй половине нашего учебного пункта. Я уже много недель отучился, я уже мог принимать морзянку на слух с приличной скоростью.

Всё вокруг почти непрерывно пищало морзянкой. Я отчётливо различал звучащие точки и тире. Я даже мог улавливать отдельные буквы (иногда). Но я не понимал практически ни единого слова. Я тогда уже знал (из того же "Наставления по..."), что в радиоэфире нет слов, а есть радио коды, но и это я различить не мог. Время от времени кто-то из дежурной смены Приёмного, подходил к одному из укреплённых на столах телеграфных ключей, отстукивал пальцами дробь ритма. Нужный динамик послушно пищал в ответ ключу, перекрывая свист остальных динамиков.
Дежурный оборачивался, подмигивал нам:
- Поняли, что меня спросили? А что я ответил поняли?
Мы все. ВСЕ, включая меня, аккуратно сидя у стеночки, дружно молчали и хлопали ресницами.
Один лишь Шура Стародумов, который не прогуливал уроки морзянки в ДОСААФ, попытался робко ответить:
- Кажется он спросил, как мы его слышим?
- Правильно! А я что ему сказал?
- Вроде бы... Кажется... "ЩСА 5". Слышимость отличная, так?
В очередной раз я почувствовал, что это место не предназначено для меня.
Только небожители! Я к ним, увы, никак не отношусь.

А дальше были уже не времена власти Андреева, уже были времена власти Грязнова. И был тот самый, запомнившийся мне лыжный марш-бросок на 15 км. Ага, лыжный, да. Только лыжи шириной 24 сантиметра, и крепления на них - мягкие ремешки. И вместо лыжных ботинок - толстенные валенки до колен. "А теперь со всей этой хренью мы попытаемся взлететь" (с)
Ах, да, забыл сказать, что у каждого из нас был ещё вещь-мешок(=рюкзак) с положенным имуществом и, типа, сухпайком, автомат Калашникова с запасом в 4 магазина абсолютно холостых патронов (нормальный такой патрон, даже похожий на настоящий, только пуля - беленькая, пластмассовая вместо свинцовой), стальная каска, привязанная к лямкам вещь-мешка. Ну и сама одежда - отдельная песня. Можно представить себе валенок. В смысле, реальный валенок, толстый рулон валяной шерсти. А теперь, представьте БОЛЬШОЙ валенок. Туда, внутрь, помещается человек целиком. Эта штуковина называется очень полит-корректно словом "спец-пошив".
И вот в этом спец-пошиве, таща на себе автомат, холостые патроны, вещь-мешок и каску, пытаясь ворочать валенками доски от забора, вместо нормальных лыж, мы двигались марш-броском в сторону ПУЦа (Полевой Учебный Центр).

Вот тут старлей Грязнов проявил себя с той самой лучшей стороны, которой он мне и запомнился. Я для него тогда был абсолютно никто. Более того, я сам был сибиряком, я сам хорошо знал, что нужно делать при обморожениях.
Грязнов увидел мой побелевший кончик носа. Он остановился, растёр мой нос, снял со своей шеи белоснежный офицерский шарфик (покупался за собственные деньги в военторге), обмотал вокруг моей солдатской морды.
Андрей Германович, если Вы вдруг прочитаете это, примите за свидетельство моей признательности.

"- Чем же всё это окончится?
- Будет апрель!
- Будет апрель, вы уверенны?
- Да, я увеееееереннннн,
Я уже слышал, и слух этот мною провеееерен..."
(с)

Да, дальше была настоящая, а не учебная, рота связи отряда. У меня за спиной прозвучала непонятно кем, и непонятно в чей адрес брошенная фраза: "Вот, ОН идёт, восходящая ЗВЕЗДА Приёмного радиоцентра!"
Кто сказал? Не помню.
В чей адрес? Не знаю.
Было сказано? Да!
Я (позже, гораздо позже), пытался переспросить. Ответа так и не получил. Но слова "восходящая звезда Приёмного" навсегда запали в самую глубинную сущность души. Я уже не мог стать ни кем иным

Грязнов, не без лёгкого оттенка гордости, передавал нас командиру роты связи Арнаутову. Как и на первом смотре покупаемых рабов, мы снова очередью проходили через стол с покупателем. На этот раз покупатель сидел за столом один, мы входили в кабинет командира роты вполне одетые, без излишних унижений.
Дошла и моя очередь.
- Миша, где бы ты хотел служить?
- Я бы, товарищ капитан, хотел бы служить где-нибудь на одной из застав.
Наши взгляды пересеклись. Арнаутов безмолвно, телепатически, спросил: "Почему?" Я чётко расслышал вопрос.
Я точно так же, без слов, телепатически ответил, глядя ротному в глаза: "Нас же возили на стажировку на заставу, в Армань. Так там повар ЖРАТВУ готовит, как для своей семьи, ВКУСНО, не то, как в нашей отрядной столовой!... ОЙ!..."

Была секундная пауза. Потом ротный аккуратно разорвал наш телепатический канал связи (благо свидетелей и не было). Он заговорил нормально, человеческим голосом:
- Миша! Я, кажется знаю тебя гораздо лучше, чем ты знаешь САМ себя. Служить ты будешь не на заставе, а на Приёмном радиоцентре. Именно там и есть твоё место! Понятно?!

Слова "Есть сэр, понял сэр, выполняю, сэр!" нам по Уставу не полагались. Я их и не говорил.
Приёмный просто уже в тот момент был моей звездой. Ну, или я был его звездой? Нууу... или кто там был альфой-звездой созвездия Ориона?
Я очень спокойно и тихо вышел из кабинета  командира роты. А Приёмный остался на вершине сопки.

01 Приёмный: Я - студент в пограничных войсках СССР

Пару недель назад случайно наткнулся на статью в Википедии. Вот на эту: Призыв_студентов_в_Вооружённые_Силы_СССР_(1980-е_годы) .

Признаться, я был полностью ШОКИРОВАН! Я отслужил срочную службу с осени 1986 по осень 1988 в погранвойсках СССР. Но меня морально готовили к этой службе заранее. И родители, и учителя в школе, и одноклассники. Я никогда не сомневался, что мне придётся отслужить свой срок в армии, я никогда не рассматривал своё поступление в Университет, как попытку "откосить" от армии - это для нас было, во-первых, нереально, а во-вторых, просто позорно. 

Я пошёл служить, так же, как и большинство моих одноклассников (из парней, разумеется, девушки тогда не служили). Среди них были парни, располагающиеся на социальной лестнице заметно выше меня. Были сыновья заведующих лабораториями приоритетных военных НИИ, был в том числе и сын одного из главных представителей городской партийной элиты. Мы никак не выделяли себя ни в своей среде, ни по сравнению с остальными.

ВСЕ - служат, значит и я обязан отслужить.

Я был все последние годы (десятилетия:))) твёрдо уверен - я = как все. Студенты ВУЗов в СССР, как я до сих пор думал, всегда служили в армии (во всяком случае, после 40-х и до 90-х годов). 

Оказывается, что это не так! Оказывается, мой призыв попал на самый пик исключительного "тренда". Студентов, оказывается, призывали в армию всего лишь с 1984 (массово) по 1989 годы. и я попал именно в этот период. 

И вот эта информация заставила меня пересмотреть свою личную позицию на той самой социальной лестнице, только уже в период армейской службы. Очень грубо говоря, я всё время считал себя этаким "талантом-самоучкой". Вроде "такого дерьма, как я, кругом было полно, но я на общем фоне немного выделялся способностями". Ничего похожего!

Оказывается, на самом деле для моих командиров ситуация выглядела несколько иначе, примерно так: "Студент Университета - это редчайший зверь, он умный, его нужно обязательно взять к СЕБЕ под крыло. А? Что? У него ещё и работать хорошо получается? Ну, так это отлично, это же вообще удача!"

Началось всё летом 1986 года (каникулы после первого курса Университета), как обычно, с повестки в военкомат. Туда я пришёл за ручку с мамой. Не в том, смысле, что она меня насильно тащила, я не боялся, шёл спокойно, но проконтролировать судьбу своего сына она считала своей обязанностью. 

Военком был вполне корректен, вежлив. Ни я, ни мама тогда не знали о распоряжении (указано в вышеприведённой статье), что с 1986 года студентов ВУЗов разрешается призывать ТОЛЬКО в ИЮЛЕ (т.е. в конце весеннего призыва). Призыву в июле 86 я очевидно не подлежал, 18 лет мне исполнялось только в августе, а это уже был "запрещённый" для студентов осенний призыв.

И военком (не раскрывая, правда, всей информации об этом запрете) предложил нам СДЕЛКУ.

- Да, ты имеешь законное право на отсрочку до следующей весны, до окончания второго курса, - заявил он мне, - но, послушай. Если ты согласишься отказаться от этой отсрочки и согласишься призваться прямо этой осенью, то я тебе ГАРАНТИРУЮ, что ты будешь служить в пограничных войсках на Дальнем Востоке. А если ты возьмёшь отсрочку до следующей весны, то сообщаю, что с вероятностью 90% ты пойдёшь служить во флот... ТРИ года вместо двух. Выбирай.

Кроме трёх лет службы во флоте была и ещё одна страшилка - шла война в Афганистане. Это больше пугало в тот момент не столько меня, сколько маму. Хотя частично успокаивало, что в Афган призывали срочниками вроде бы только десантников, а к службе в ВДВ я был не годен по официальному заключению врачей. Да, да, на медкомиссии у меня обнаружили то самое пресловутое анекдотическое плоскостопие.

Тем не менее, слова "погранвойска" и "Дальний Восток", по контрасту со словами "морфлот" и "Афганистан", меня всё-таки соблазнили.

Я поставил подпись под согласием на досрочный призыв.

Должен сказать, что военком (абсолютно не помню его фамилию, никогда позже с ним не пересекался), честно выполнил своё обещание. Погранвойска и Дальний Восток мне были предоставлены. И вынужден признаться, что я не пожалел о том своём выборе. Вряд ли я мог бы подобрать себе более подходящее место службы, даже, если бы имел возможность выбирать.

И, кстати, про морфлот он тоже не соврал. Значительная часть моих знакомых, призвавшихся из нашего города следующей весной, действительно попали на флотскую службу.

Дальше, всё шло, как и было положено. Осенью занятия на втором курсе Университета я почти не начинал посещать - всё равно бесполезно. В октябре пришла вторая повестка, на этот раз явиться "с вещами". Разумеется, сообщил об этом родственникам и знакомым. В том числе известил свою любимую "преподавательницу" программирования Анну Ивановну Исакову. Написал слово "преподавательницу" в кавычках, поскольку официально она педагогом не была - обычный инженер НИИ, которой в качестве общественной нагрузки поручили вести у старшеклассников предмет "программирование". Но мы тогда сохраняли дружеские отношения, она внимательно следила за поворотами судьбы ученика.
- Где будешь служить? - спросила Анна Ивановна.
Я, конечно, абсолютно не знал, где. Никто нас заранее не предупреждал (большой военный секрет же!). Единственное, что знал - обещание военкома про Дальний Восток. Опять же, Дальний Восток - ну ооочень широкое понятие. Решил пошутить:
- Наверное в Магадане!  ;)))

Сначала был сбор в военкомате.
Через несколько часов нас свезли автобусами в спортзал одного из ВУЗовских спорткомплексов города, сидели там на полу. Ещё через сутки, под конвоем пары сержантов и офицера, мою группу отвезли на вокзал и погрузили в пассажирский поезд. Ничего необычного - поезд шёл в близкий и знакомый Новосибирск.
И вот тут сержант собрал нас вокруг своего купе.
- Ну что, пацаны. Шлите своим родным адрес, куда писать письма: г. Магадан, в/ч 9841 "УП".
"УП" - значит Учебный Пункт.
Открытку с адресом я отправил домой из аэропорта Толмачёво:
Так начиналась армейская служба
Значит угадал, впереди и вправду - Магадан.

Сутки в аэропорту. Потом длинный, 8-ми часовой рейс на Ту-154 на восток (с одной посадкой-дозаправкой, кажется в Иркутске, впрочем, не помню). В аэропорту Сокол нашу группу уже ждал автобус. Обычный гражданский автобус ПАЗ. Только водитель - солдат.
Невероятная поездка сквозь голые заснеженные сопки. Вокруг только чахлые лиственницы и кедровый стланик  Я его ещё не видел вблизи, не знал, что он такое, какую пользу может принести. Ни встречных машин, ни людей, ни птиц, ни зверей.
И тот самый водитель в форме рядового солдата:
- Вы, пацаны, если у вас осталось с собой что съедобное, так вы оставляйте здесь в автобусе, под сиденьями. Вам оно всё равно без надобности, у вас всё равно сейчас всё ОТБЕРУТ. А нам пригодится.
Он не соврал. В следующий час у нас на приёмном пункте личного состава конфисковали абсолютно все вещи. Через баню мы прошли совершенно голыми. Впрочем, свою одежду можно было сохранить, потребовать отправки её специальной посылкой на родину. Даже бесплатно. Большинству (и мне) эта услуга не потребовалась. Нас всех в военкомате заранее предупреждали, что личные вещи могут конфисковать, мы специально одевались в старьё-рваньё, которое не жалко выбросить. Все конфискованные вещи просто сжигали на большом костре во дворе бани у нас на глазах.
А ещё, водитель автобуса перед выгрузкой у бани, очень по-доброму посмотрел в нашу сторону, широко улыбнулся:
- Ну, ПОПАЛИ вы, ребятки, ВЕШАЙТЕСЬ!!! Лучше сразу вешайтесь! Тут вам жизни не будет!
Я тогда не понял, что это - местная шутка. Воспринял почти всерьёз и испугался.

Нас голышом выгнали в предбанник и провели через ряд столов, за которыми сидели "покупатели" (кстати, ассоциация с невольничьим рынком кажется вполне уместной). Офицеры и прапорщики пограничного отряда отбирали будущих бойцов в свои подразделения. Первым в очереди покупателей был офицер из роты связи. Последним - прапорщик из строительного батальона (кратко - стройбат).

В свою очередь подошёл к столу офицера-связиста. Я тогда ещё не знал, что это был старший лейтенант Андреев, самая неоднозначная фигура в моей армейской части судьбы. Кажется, он был одним из самых жестоких и безжалостных командиров в отряде. Может быть были и более жестокие, но мне такие не попадались ни среди сержантов, ни среди прапорщиков, ни среди офицеров. Совершенно откровенный садист (и увидел он себя, что он - садист, и сказал он, что это - хорошо!).
И вот я проходил собеседование с этим высоким, стройным, жесткоглазым лейте... садистом. Проходил, на мой собственный взгляд, весьма посредственно. На тройку с минусом.
- Что знаешь, что умеешь?
- Ну, студент универа, ну на математика учусь, первый курс закончил.
- Знаешь азбуку Морзе?
- Нет, вообще не знаю.
- Вот схема, что здесь нарисовано? (На схеме скорее всего был простейший радиоприёмник, но я этого не знал).
- Честно? Не знаю. Что-то фильтрующее с усилительным каскадом.
- А картинки на схеме знаешь?
- Да, конечно. Вот это - транзистор, тут сток, тут исток, тут база. Это - резисторы. А это конденсатор и катушка индуктивности в паре, кажется колебательный контур.
- Клавиатуру знаешь?
- Вроде да, я с восьмого класса за терминалами ЭВМ работаю постоянно.
- Верхний ряд букв слева-направо?
- Не запоминал особо. Но кажется ЙЦУКЕ...
- Достаточно! Идёшь в роту связи!

Андреев, которого потом все молодые бойцы роты связи нашего призыва справедливо ненавидели, принял определившее мою судьбу на ближайшие 25 месяцев решение, за которое я могу ему быть только благодарным.
Тогда я был твёрдо уверен (и так же думал много лет позже), что решающую роль в его выборе сыграло моё знание клавиатуры. Ведь остальные вопросы я однозначно провалил. Только теперь понял, что Андреев тогда зацепился не за клавиатуру, а за слова "студент Университета". И уже не было важно, что я понятия не имел о морзянке, что не знал, как устроен радиоприёмник. Я только сейчас задумался: "А много ли среди моих сослуживцев было студентов?" Да почти и не было. Буквально единицы! Похоже, меня выбрали в роту связи именно за это.