Ещё небольшая порция воспоминаний радиста, из серии "как мы развлекались на Приёмном".
На стене большого зала Приёмного, справа от двери, ведущей в кроссовую комнату и к ШАУ/КВС, висел на гвоздике маленький красный огнетушитель. А как известно, если на стене висит ружьё, ну то есть огнетушитель, то ружьё должно выстрелить, значит обязательно должен случиться пожар. И вот мы долго ждали пожара, чтобы попробовать этот огнетушитель. Мы ждали его год и даже больше. За это время случалось многое. Ветром выбивало стекла и срывало шифер с крыши, снегом засыпало подвал, талой водой заливало дизель. Но пожара почему-то не случалось ни разу.
Как-то летом очередной смене надоело ждать пожара, ведь так можно до самого дембеля дожидаться, а пожара так и не будет! Огнетушитель сняли с гвоздика и расковыряли, чтобы узнать, как он внутри устроен. Разочарованию нашему не было предела, потому что устроен он был чрезвычайно примитивно. Красный пластмассовый корпус оказался просто обычной пустой банкой примерно литрового объема. Внутрь этой банки было насыпано примерно стакан (сильно меньше половины банки) какого-то белого порошка, очень похожего на стиральный порошок. Пробовать на вкус мы его не стали. На крышке банки изнутри был укреплен обычный баллончик с углекислым газом для домашнего сифона. Сверху в крышке была дырка и через нее внутрь проходила кнопка с острым жалом, нацеленным на горлышко баллончика. И ВСЁ. Ничего интересного!
Огнетушитель снова собрали и (не вешать же его обратно на стенку?) немедленно опробовали на ком-то из молодых зайцев. Провели учения по тушению условно горящего человека. Баллончик с газом как-то совсем не солидно пшикнул, часть порошка через дырку тоненькой струйкой выплеснулась на зайца. Эффект от работы огнетушителя оказался не менее разочаровывающим, чем его внутреннее устройство. Если бы им пришлось тушить настоящий огонь, то, пожалуй, хватило бы только на пару свечек. Проще было бы этот порошок просто рукой вытряхнуть из банки, эффект получился бы примерно тот же.
Ну вот, огнетушитель своё отработал. Порошок смели с зайца и с пола обратно в банку, крышку завинтили, сделали вид, что ничего не трогали, и повесили бесполезную красную пластмассину обратно на гвоздик возле двери. Но осталась одна лишняя деталь – пустой баллончик от сифона. Что можно сделать с пустым стальным баллончиком? Если бы он был целый – его можно было бы бросить в костёр и получить бабах! Но пустой баллончик бросать в костёр бесполезно. Значит нужно сделать бабах иначе. И я побежал в магазин за спичками.
Пара часов ушла на то, чтобы наполнить баллончик через маленькую дырку в горлышке спичечными головками. Но как всегда, самый сложный вопрос не как сделать саму бабахалку, а как её безопасно поджечь, из чего сделать замедляющий фитиль? На Приёмном только что исписался очередной стержень к шариковой ручке, поэтому идея фитиля пришла сама собой – надо наполнить пустую пластиковую трубочку от стержня теми же спичечными головками. По моим прикидкам, этих 10 сантиметров замедления должно было хватить минимум на шесть-восемь секунд.
Взрывать готовую бабахалку решили возле окна на бетонной площадке над входом в подвал Приёмного. Я (как главный конструктор) должен был снаружи её поджигать, а вся остальная смена наблюдала процесс изнутри Приёмного через окно. Мы почему-то решили, что за окном будет безопаснее. До взрыва Челябинского метеорита оставалось ещё 25 лет, поэтому никто из нас не подумал, что ударной волной может вышибить оконное стекло и его осколками ранить всех наблюдателей. К счастью, тогда наше окно выдержало и не разбилось.
И вот, я зажег спичку и поднёс её к кончику стержня. Нужно было убедиться, что фитиль загорелся. Я до сих пор ясно помню два своих взгляда, как два последовательных кадра в фильме, между которыми прошло малое мгновение, гораздо меньше одной секунды, я буквально не успел моргнуть. На первом кадре фитиль ещё не загорелся, спичка только подходит к его кончику. А на следующем кадре ПОЛОВИНА стержня УЖЕ прогорела!
Я очень хорошо знал, во что превращается стальной баллончик после взрыва – хаотично крутящийся и очень быстро летящий кусок железа с острыми рваными краями, разрезающий все препятствия как диск фрезы - настоящий сюрикен! Кто сказал, что ёжики не летают?! Ещё как ЛЕТАЮТ и даже без всяких пинков! От места бабаха мне нужно было преодолеть примерно 3 метра вдоль стены Приёмного до входной двери, потом повернуть под прямым углом, перепрыгнуть через порог и влететь внутрь двери в коридор, где я бы точно был в безопасности. И на весь этот путь у меня было не шесть секунд, как я предполагал сначала, а меньше половины одной секундочки. Чтобы только прочитать предыдущие два предложения, может потребоваться пара секунд. Но тогда я точно не формулировал мысли словами, я вообще не думал - я просто точно ЗНАЛ, сразу знал, без всяких размышлений, что у меня есть максимум половина секунды, чтобы безопасно смотаться. А если я не успею за 0.5 секунды, тогда вероятность летального исхода будет лишь чуть меньше, чем 50% на 50% - всё зависит от того, в какую именно сторону случайно полетит распластанный осколок баллончика, в мою, или в противоположную.
И самое интересное, что я УСПЕЛ! Взрывная волна мягко подтолкнула меня в спину, когда я уже миновал дверной проём и видел под ногами кафель прихожей Приёмного. Приземлился я на этот кафель на все четыре лапы, тут же встал, отряхнулся, и пошел смотреть результаты бабаха.
Наблюдающая через окно смена была твёрдо убеждена, что меня унесло взрывом. Никто из них не успел заметить, ни как я отпрыгнул, ни как я летел до двери. С их точки зрения выглядело так, что я сидел на корточках над баллончиком со спичками в руках, а в следующее мгновение произошёл взрыв и я исчез, это подтвердили все наблюдавшие. И очень удивлялись, как я умудрился не получить ни царапины, сидя в момент взрыва практически прямо на баллончике. Но факт, что все закончилось благополучно, остаётся фактом.
На этом рассказ про огнетушитель можно было бы и закончить, но нет, он никак не хочет так быстро заканчиваться, раз уж начался, требует продолжения. Буквально через пару недель после раскурочивания огнетушителя, на Приёмном наконец случился долгожданный пожар. Шура Стародумов сидел на ШАУ (Широкополосный Антенный Усилитель) с паяльником и что-то наверху перепаивал, кажется вход антенных фидеров в КВС (Координатный Высокочастотный Соединитель), не помню точно. Видимо горячий припой капнул внутрь КВС и что-то там замкнул. Раздался треск, как от разгорающегося снопа сухой соломы. Его было хорошо слышно в большом зале Приёмного. Из КВС повалил вверх едкий дым. Эту ситуацию я репетировал в уме много раз, поэтому действовал практически на автомате. Первым делом – обесточить загоревшуюся аппаратуру. Двух прыжков хватило, чтобы из зала мимо ШАУ с отпрянувшим от дыма Шурой, влететь в щитовую, и шваркнуть сверху вниз всей пятернёй по группе рубильников, которые включали КВС и ШАУ.
Дальше нужно было бы тушить огонь, а тушить было нечем. Но к счастью, этого не понадобилось. Как только рубильники выключились, треск внутри КВС стал быстро затихать и через несколько секунд совсем стих, дым прекратился. Вонь осталась. Мы открыли задние дверцы КВС и всей сменой собрались на консилиум, что делать дальше. При отключенном КВС все антенны отвалились, приемники оглохли. Надо было как-то снова его включать. Посмотрели что там горело – оказалось обгорела изоляция целого жгута проводов, который шел в верхней части стойки к группе лампочек, сигнализирующих какая из антенн включена. Восстановить жгут из нескольких сотен перепутанных оплавленных проводов за короткое время было нереально. Смена пять минут посовещалась, и я решил – обрезать весь жгут нафиг. Расчет был на то, что жгут шел именно к лампочкам, нужным только для сигнализации. Сам КВС должен вроде нормально подключать антенны и без этих лампочек. К счастью, именно так и оказалось. Лампочки погасли, но КВС снова включился и нормально заработал. В таком состоянии мы его и оставили.
А ещё через несколько недель на Приёмный пришел старшина роты с проверкой пожарной безопасности. Он снял со стены краснопузого героя этого рассказа, отвинтил крышку и заорал: "Ну и куда вы, бакланы зайчатые, подевали баллончик с газом?!" На самом деле старшина конечно орал несколько другие слова, но смысл понятен. Мы только разводили руками, мол сами не знаем, ничего не трогали, а пограничная собака след не берёт! Тогда старшина поинтересовался, как мы предлагаем ему списывать испорченный огнетушитель? На это я немедленно предложил списать его на счёт пожара, который был в КВС некоторое время назад. У старшины на минуту пропали все слова, остались одни только дико вращающиеся в разные стороны глаза. Когда слова вернулись, он очень громко высказал всё, что думает об идиоте, который предлагает между делом сообщить начальству о том, что на Приёмном, оказывается, был какой-то там пожар! Потом старшина махнул рукой, кинул огнетушитель в мусорную корзину и ушел. Больше он при мне к вопросу об огнетушителе не возвращался.
На стене большого зала Приёмного, справа от двери, ведущей в кроссовую комнату и к ШАУ/КВС, висел на гвоздике маленький красный огнетушитель. А как известно, если на стене висит ружьё, ну то есть огнетушитель, то ружьё должно выстрелить, значит обязательно должен случиться пожар. И вот мы долго ждали пожара, чтобы попробовать этот огнетушитель. Мы ждали его год и даже больше. За это время случалось многое. Ветром выбивало стекла и срывало шифер с крыши, снегом засыпало подвал, талой водой заливало дизель. Но пожара почему-то не случалось ни разу.
Как-то летом очередной смене надоело ждать пожара, ведь так можно до самого дембеля дожидаться, а пожара так и не будет! Огнетушитель сняли с гвоздика и расковыряли, чтобы узнать, как он внутри устроен. Разочарованию нашему не было предела, потому что устроен он был чрезвычайно примитивно. Красный пластмассовый корпус оказался просто обычной пустой банкой примерно литрового объема. Внутрь этой банки было насыпано примерно стакан (сильно меньше половины банки) какого-то белого порошка, очень похожего на стиральный порошок. Пробовать на вкус мы его не стали. На крышке банки изнутри был укреплен обычный баллончик с углекислым газом для домашнего сифона. Сверху в крышке была дырка и через нее внутрь проходила кнопка с острым жалом, нацеленным на горлышко баллончика. И ВСЁ. Ничего интересного!
Огнетушитель снова собрали и (не вешать же его обратно на стенку?) немедленно опробовали на ком-то из молодых зайцев. Провели учения по тушению условно горящего человека. Баллончик с газом как-то совсем не солидно пшикнул, часть порошка через дырку тоненькой струйкой выплеснулась на зайца. Эффект от работы огнетушителя оказался не менее разочаровывающим, чем его внутреннее устройство. Если бы им пришлось тушить настоящий огонь, то, пожалуй, хватило бы только на пару свечек. Проще было бы этот порошок просто рукой вытряхнуть из банки, эффект получился бы примерно тот же.
Ну вот, огнетушитель своё отработал. Порошок смели с зайца и с пола обратно в банку, крышку завинтили, сделали вид, что ничего не трогали, и повесили бесполезную красную пластмассину обратно на гвоздик возле двери. Но осталась одна лишняя деталь – пустой баллончик от сифона. Что можно сделать с пустым стальным баллончиком? Если бы он был целый – его можно было бы бросить в костёр и получить бабах! Но пустой баллончик бросать в костёр бесполезно. Значит нужно сделать бабах иначе. И я побежал в магазин за спичками.
Пара часов ушла на то, чтобы наполнить баллончик через маленькую дырку в горлышке спичечными головками. Но как всегда, самый сложный вопрос не как сделать саму бабахалку, а как её безопасно поджечь, из чего сделать замедляющий фитиль? На Приёмном только что исписался очередной стержень к шариковой ручке, поэтому идея фитиля пришла сама собой – надо наполнить пустую пластиковую трубочку от стержня теми же спичечными головками. По моим прикидкам, этих 10 сантиметров замедления должно было хватить минимум на шесть-восемь секунд.
Взрывать готовую бабахалку решили возле окна на бетонной площадке над входом в подвал Приёмного. Я (как главный конструктор) должен был снаружи её поджигать, а вся остальная смена наблюдала процесс изнутри Приёмного через окно. Мы почему-то решили, что за окном будет безопаснее. До взрыва Челябинского метеорита оставалось ещё 25 лет, поэтому никто из нас не подумал, что ударной волной может вышибить оконное стекло и его осколками ранить всех наблюдателей. К счастью, тогда наше окно выдержало и не разбилось.
И вот, я зажег спичку и поднёс её к кончику стержня. Нужно было убедиться, что фитиль загорелся. Я до сих пор ясно помню два своих взгляда, как два последовательных кадра в фильме, между которыми прошло малое мгновение, гораздо меньше одной секунды, я буквально не успел моргнуть. На первом кадре фитиль ещё не загорелся, спичка только подходит к его кончику. А на следующем кадре ПОЛОВИНА стержня УЖЕ прогорела!
Я очень хорошо знал, во что превращается стальной баллончик после взрыва – хаотично крутящийся и очень быстро летящий кусок железа с острыми рваными краями, разрезающий все препятствия как диск фрезы - настоящий сюрикен! Кто сказал, что ёжики не летают?! Ещё как ЛЕТАЮТ и даже без всяких пинков! От места бабаха мне нужно было преодолеть примерно 3 метра вдоль стены Приёмного до входной двери, потом повернуть под прямым углом, перепрыгнуть через порог и влететь внутрь двери в коридор, где я бы точно был в безопасности. И на весь этот путь у меня было не шесть секунд, как я предполагал сначала, а меньше половины одной секундочки. Чтобы только прочитать предыдущие два предложения, может потребоваться пара секунд. Но тогда я точно не формулировал мысли словами, я вообще не думал - я просто точно ЗНАЛ, сразу знал, без всяких размышлений, что у меня есть максимум половина секунды, чтобы безопасно смотаться. А если я не успею за 0.5 секунды, тогда вероятность летального исхода будет лишь чуть меньше, чем 50% на 50% - всё зависит от того, в какую именно сторону случайно полетит распластанный осколок баллончика, в мою, или в противоположную.
И самое интересное, что я УСПЕЛ! Взрывная волна мягко подтолкнула меня в спину, когда я уже миновал дверной проём и видел под ногами кафель прихожей Приёмного. Приземлился я на этот кафель на все четыре лапы, тут же встал, отряхнулся, и пошел смотреть результаты бабаха.
Наблюдающая через окно смена была твёрдо убеждена, что меня унесло взрывом. Никто из них не успел заметить, ни как я отпрыгнул, ни как я летел до двери. С их точки зрения выглядело так, что я сидел на корточках над баллончиком со спичками в руках, а в следующее мгновение произошёл взрыв и я исчез, это подтвердили все наблюдавшие. И очень удивлялись, как я умудрился не получить ни царапины, сидя в момент взрыва практически прямо на баллончике. Но факт, что все закончилось благополучно, остаётся фактом.
На этом рассказ про огнетушитель можно было бы и закончить, но нет, он никак не хочет так быстро заканчиваться, раз уж начался, требует продолжения. Буквально через пару недель после раскурочивания огнетушителя, на Приёмном наконец случился долгожданный пожар. Шура Стародумов сидел на ШАУ (Широкополосный Антенный Усилитель) с паяльником и что-то наверху перепаивал, кажется вход антенных фидеров в КВС (Координатный Высокочастотный Соединитель), не помню точно. Видимо горячий припой капнул внутрь КВС и что-то там замкнул. Раздался треск, как от разгорающегося снопа сухой соломы. Его было хорошо слышно в большом зале Приёмного. Из КВС повалил вверх едкий дым. Эту ситуацию я репетировал в уме много раз, поэтому действовал практически на автомате. Первым делом – обесточить загоревшуюся аппаратуру. Двух прыжков хватило, чтобы из зала мимо ШАУ с отпрянувшим от дыма Шурой, влететь в щитовую, и шваркнуть сверху вниз всей пятернёй по группе рубильников, которые включали КВС и ШАУ.
Дальше нужно было бы тушить огонь, а тушить было нечем. Но к счастью, этого не понадобилось. Как только рубильники выключились, треск внутри КВС стал быстро затихать и через несколько секунд совсем стих, дым прекратился. Вонь осталась. Мы открыли задние дверцы КВС и всей сменой собрались на консилиум, что делать дальше. При отключенном КВС все антенны отвалились, приемники оглохли. Надо было как-то снова его включать. Посмотрели что там горело – оказалось обгорела изоляция целого жгута проводов, который шел в верхней части стойки к группе лампочек, сигнализирующих какая из антенн включена. Восстановить жгут из нескольких сотен перепутанных оплавленных проводов за короткое время было нереально. Смена пять минут посовещалась, и я решил – обрезать весь жгут нафиг. Расчет был на то, что жгут шел именно к лампочкам, нужным только для сигнализации. Сам КВС должен вроде нормально подключать антенны и без этих лампочек. К счастью, именно так и оказалось. Лампочки погасли, но КВС снова включился и нормально заработал. В таком состоянии мы его и оставили.
А ещё через несколько недель на Приёмный пришел старшина роты с проверкой пожарной безопасности. Он снял со стены краснопузого героя этого рассказа, отвинтил крышку и заорал: "Ну и куда вы, бакланы зайчатые, подевали баллончик с газом?!" На самом деле старшина конечно орал несколько другие слова, но смысл понятен. Мы только разводили руками, мол сами не знаем, ничего не трогали, а пограничная собака след не берёт! Тогда старшина поинтересовался, как мы предлагаем ему списывать испорченный огнетушитель? На это я немедленно предложил списать его на счёт пожара, который был в КВС некоторое время назад. У старшины на минуту пропали все слова, остались одни только дико вращающиеся в разные стороны глаза. Когда слова вернулись, он очень громко высказал всё, что думает об идиоте, который предлагает между делом сообщить начальству о том, что на Приёмном, оказывается, был какой-то там пожар! Потом старшина махнул рукой, кинул огнетушитель в мусорную корзину и ушел. Больше он при мне к вопросу об огнетушителе не возвращался.
Комментариев нет:
Отправить комментарий