Продолжу выкладывать воспоминания пограничного радиста. Напомню, дело происходит во второй половине 80-х годов в пограничном отряде на берегу Охотского моря. С одной стороны – холодное море, с другой стороны – голые сопки. Реальных нарушителей границы в нашем отряде не ловили много лет. Но чтобы не потерять квалификацию, надо тренироваться, поэтому объявлены учения по поимке нарушителей границы. Роль нарушителей изображают двое бойцов из нашего отряда во главе с прапорщиком. Они пробрались куда-то вглубь близлежащих сопок и там затаились. Перед нами задача – найти и поймать.
Ловля нарушителей на границе ведется по охотничьей науке. Пограничники разбиваются на две группы, окружая место нахождения предполагаемых нарушителей с противоположных сторон. Одна группа затаивается с одной стороны и называется "заслон". Другая группа, называемая "группа поиска", выстраивается с другой стороны и начинает демонстративно прочесывать местность в сторону нарушителей. Предполагается, что нарушители, стараясь избежать громкого "шмона" от группы поиска, сами побегут в направлении заслона и там будут пойманы.
Роль группы поиска в наших учениях должна была исполнять местная Школа сержантского состава (молодые бойцы первого года службы, учащиеся на сержантов), а я по тревожному расписанию был прикомандирован в качестве личного радиста к ее начальнику, командиру группы поиска. Для краткости назовем его просто Майор.
И вот раннее утро, тревога! Наша группа поиска на пяти грузовиках выезжает в район, где "замечены" нарушители. На месте грузовики останавливаются, Майор выстраивает свою Сержантскую школу вдоль шоссе и командует "Вперед, бегом, марш!", указывая направление к вершине ближайшей сопки. Солдаты ломятся сквозь придорожные кусты, как стадо мамонтов, рвущихся к водопою. Майор бодро бежит чуть ли не впереди всех, и мне, как его личному радисту, приходится пытаться не отставать. Учебная тревога, которая сначала казалась интересным развлечением, вдруг оборачивается какой-то нехорошей стороной – мне совсем не улыбается носиться бегом за стадом будущих сержантов с автоматом и тяжелой ранцевой рацией за плечами. К счастью, оказывается, что Майор полностью солидарен с моим мнением относительно длительных пробежек. Буквально, через сто метров он останавливается, дает своим командирам отделений приказ развернуть солдат цепью поперек склона сопки и прочесывать местность, а сам степенным шагом возвращается на шоссе к грузовикам.
Дальнейший поиск нарушителей выглядел примерно следующим образом. Группа поиска, движется цепью вдоль шоссе по склону сопки в сторону заслона, заглядывая под все кусты. По шоссе на малой скорости, чтобы не обогнать группу поиска, ползет грузовик. В кабине грузовика – трое. Слева за рулем - водитель, молодой солдатик первого года службы, в центре – Майор, а около правой дверцы сижу я, высунув в открытое окошко штырь антенны Куликова. Периодически Майор приказывает мне передать по рации команды "подтянуться" или "подождать" тому или другому отделению группы поиска.
Внезапно эта рутинная картина была нарушена зазвучавшим в наушниках голосом моего коллеги, радиста штаба учений.
- Тополь-30, я Дуб-05, отвечайте! – вызывает он на частоте, выделенной нашей группе поиска.
- Я Тополь-30, на связи!
- Сообщите ваше местонахождение, сообщите, где вы находитесь, - запрашивает штаб.
- Понял, ждите, - отвечаю я.
Ответил я буднично, спокойным голосом, а внутри на самом деле все встрепенулось, сердце екнуло в предвкушении события, которого я долго ждал. Весь наш учебный поиск казался мне каким-то игрушечным: переговариваемся по рации открытым текстом, ходим строем по сопкам вдоль шоссе в каком-то непонятном направлении. Но вот сейчас, сейчас будет нечто не игрушечное, сейчас я увижу, как это делается у НАСТОЯЩИХ пограничников. Сейчас я передам вопрос штаба Майору, и он, как это показывают во всех шпионских фильмах, откроет свою офицерскую планшетку, достанет оттуда настоящую секретную военную карту, что-то отмерит по этой карте циркулем и транспортиром (все настоящие майоры и полковники так делают!), и скажет мне что-нибудь вроде "Мы находимся в квадрате Е-37, сектор 2". И я все это увижу, увижу своими собственными глазами!!! Всегда мечтал о таком!
С этими мыслями я отпустил тангенту микрофона и повернул голову налево к Майору:
- Товарищ Майор, штаб спрашивает, где мы находимся.
В следующую секунду я был вынужден застыть с открытым от удивления ртом. Майор спокойно, не меняя выражения лица, в точности повторил мое собственное действие. Он повернул голову налево, к водителю, и спросил:
- А где мы сейчас находимся?
Водитель молча захлопал глазами, но Майор смотрел ему прямо в лицо, ожидая ответа. Тогда водитель тоже повернул голову налево. Там была только дверца кабины, переадресовать вопрос было некому. Он опять повернулся к Майору, видимо хотел что-то сказать (о, я прекрасно представляю, что именно он хотел сказать!), но снова встретив прямой и требовательный взгляд Майора промолчал. Внезапно водитель решился. Он резко распахнул дверцу кабины, выскочил на шоссе и во все лопатки побежал вперед по дороге. Мы с Майором с интересом следили за ним. Водитель пробежал метров двести вперед, добежал до километрового столба, заглянул в его табличку, развернулся и ринулся обратно к грузовику. Вскочил в кабину, весь запыхавшийся, и доложил:
- Ых, ых, ых, ых, на семнадцатом, ых, ых, километре!
Майор повернул голову ко мне и очень доброжелательно, кажется с чувством хорошо выполненной работы, произнес:
- Передай штабу, что мы находимся на семнадцатом километре шоссе.
Я передавал сообщение, а сам не знал, грустить или смеяться. С одной стороны, рушились все мои детские представления о настоящих пограничных майорах. С другой стороны, зрелище было не хуже циркового представления.
Кстати нарушителей группа поиска в тот день так и не поймала. Майор неправильно выбрал место для развертывания группы, и нарушители изначально оказались позади цепочки солдат Сержантской школы. К вечеру они сами пришли сдаваться водителям оставшихся на месте высадки нашей группы поиска грузовиков.
Ловля нарушителей на границе ведется по охотничьей науке. Пограничники разбиваются на две группы, окружая место нахождения предполагаемых нарушителей с противоположных сторон. Одна группа затаивается с одной стороны и называется "заслон". Другая группа, называемая "группа поиска", выстраивается с другой стороны и начинает демонстративно прочесывать местность в сторону нарушителей. Предполагается, что нарушители, стараясь избежать громкого "шмона" от группы поиска, сами побегут в направлении заслона и там будут пойманы.
Роль группы поиска в наших учениях должна была исполнять местная Школа сержантского состава (молодые бойцы первого года службы, учащиеся на сержантов), а я по тревожному расписанию был прикомандирован в качестве личного радиста к ее начальнику, командиру группы поиска. Для краткости назовем его просто Майор.
И вот раннее утро, тревога! Наша группа поиска на пяти грузовиках выезжает в район, где "замечены" нарушители. На месте грузовики останавливаются, Майор выстраивает свою Сержантскую школу вдоль шоссе и командует "Вперед, бегом, марш!", указывая направление к вершине ближайшей сопки. Солдаты ломятся сквозь придорожные кусты, как стадо мамонтов, рвущихся к водопою. Майор бодро бежит чуть ли не впереди всех, и мне, как его личному радисту, приходится пытаться не отставать. Учебная тревога, которая сначала казалась интересным развлечением, вдруг оборачивается какой-то нехорошей стороной – мне совсем не улыбается носиться бегом за стадом будущих сержантов с автоматом и тяжелой ранцевой рацией за плечами. К счастью, оказывается, что Майор полностью солидарен с моим мнением относительно длительных пробежек. Буквально, через сто метров он останавливается, дает своим командирам отделений приказ развернуть солдат цепью поперек склона сопки и прочесывать местность, а сам степенным шагом возвращается на шоссе к грузовикам.
Дальнейший поиск нарушителей выглядел примерно следующим образом. Группа поиска, движется цепью вдоль шоссе по склону сопки в сторону заслона, заглядывая под все кусты. По шоссе на малой скорости, чтобы не обогнать группу поиска, ползет грузовик. В кабине грузовика – трое. Слева за рулем - водитель, молодой солдатик первого года службы, в центре – Майор, а около правой дверцы сижу я, высунув в открытое окошко штырь антенны Куликова. Периодически Майор приказывает мне передать по рации команды "подтянуться" или "подождать" тому или другому отделению группы поиска.
Внезапно эта рутинная картина была нарушена зазвучавшим в наушниках голосом моего коллеги, радиста штаба учений.
- Тополь-30, я Дуб-05, отвечайте! – вызывает он на частоте, выделенной нашей группе поиска.
- Я Тополь-30, на связи!
- Сообщите ваше местонахождение, сообщите, где вы находитесь, - запрашивает штаб.
- Понял, ждите, - отвечаю я.
Ответил я буднично, спокойным голосом, а внутри на самом деле все встрепенулось, сердце екнуло в предвкушении события, которого я долго ждал. Весь наш учебный поиск казался мне каким-то игрушечным: переговариваемся по рации открытым текстом, ходим строем по сопкам вдоль шоссе в каком-то непонятном направлении. Но вот сейчас, сейчас будет нечто не игрушечное, сейчас я увижу, как это делается у НАСТОЯЩИХ пограничников. Сейчас я передам вопрос штаба Майору, и он, как это показывают во всех шпионских фильмах, откроет свою офицерскую планшетку, достанет оттуда настоящую секретную военную карту, что-то отмерит по этой карте циркулем и транспортиром (все настоящие майоры и полковники так делают!), и скажет мне что-нибудь вроде "Мы находимся в квадрате Е-37, сектор 2". И я все это увижу, увижу своими собственными глазами!!! Всегда мечтал о таком!
С этими мыслями я отпустил тангенту микрофона и повернул голову налево к Майору:
- Товарищ Майор, штаб спрашивает, где мы находимся.
В следующую секунду я был вынужден застыть с открытым от удивления ртом. Майор спокойно, не меняя выражения лица, в точности повторил мое собственное действие. Он повернул голову налево, к водителю, и спросил:
- А где мы сейчас находимся?
Водитель молча захлопал глазами, но Майор смотрел ему прямо в лицо, ожидая ответа. Тогда водитель тоже повернул голову налево. Там была только дверца кабины, переадресовать вопрос было некому. Он опять повернулся к Майору, видимо хотел что-то сказать (о, я прекрасно представляю, что именно он хотел сказать!), но снова встретив прямой и требовательный взгляд Майора промолчал. Внезапно водитель решился. Он резко распахнул дверцу кабины, выскочил на шоссе и во все лопатки побежал вперед по дороге. Мы с Майором с интересом следили за ним. Водитель пробежал метров двести вперед, добежал до километрового столба, заглянул в его табличку, развернулся и ринулся обратно к грузовику. Вскочил в кабину, весь запыхавшийся, и доложил:
- Ых, ых, ых, ых, на семнадцатом, ых, ых, километре!
Майор повернул голову ко мне и очень доброжелательно, кажется с чувством хорошо выполненной работы, произнес:
- Передай штабу, что мы находимся на семнадцатом километре шоссе.
Я передавал сообщение, а сам не знал, грустить или смеяться. С одной стороны, рушились все мои детские представления о настоящих пограничных майорах. С другой стороны, зрелище было не хуже циркового представления.
Кстати нарушителей группа поиска в тот день так и не поймала. Майор неправильно выбрал место для развертывания группы, и нарушители изначально оказались позади цепочки солдат Сержантской школы. К вечеру они сами пришли сдаваться водителям оставшихся на месте высадки нашей группы поиска грузовиков.
Не хочу открывать отдельную тему, прямо здесь в комментариях расскажу чуть подробнее о ходе учений, описанных в этом рассказе.
ОтветитьУдалитьПо легенде учений, трое "диверсантов" должны были высадится на берег в зоне ответственности ближайшей к городу заставы с "вражеского" корабля. Разумеется, для учений никакого "вражеского" корабля найти не смогли, и диверсантов высаживал обычный пограничный сторожевик. Чтобы сделать вид, что он "вражеский" сторожевик, кораблю было приказано не отвечать на запросы заставы.
И вот вечером, в день начала учений, к побережью подходит обычный сторожевик. С ПТН (пункта технического наблюдения) заставы его прекрасно конечно видят, но и узнают тоже (каждую ж неделю он в эту бухту заходит!), поэтому ничего и не спрашивают. Со сторожевика спускают резиновую лодку - прекрасно, моряки порыбачить поехали на ночь, не будем им мешать.
Трое "диверсантов" незамеченными высаживаются с "рыбацкой" лодки и всю ночь, не жалея себя, топают через сопки к городу. Утром они выходят к Колымской трассе.
Поскольку застава тревогу не объявила, утром тревогу объявляет штаб учений, типа "хи-хи, а диверсанты-то уже давно делают свое черное дело, ну-ка, отряд, в ружье!" Заслон и группа поиска отправляются вдоль Колымской трассы, потому что именно там НАЗНАЧЕНА штабом ВСТРЕЧА с "диверсантами" (!)
"Диверсанты" видят проезжающий мимо них по трассе отряд. Тогда они специально ВЫСКАКИВАЮТ на дорогу как раз перед головной машиной группы поиска (той самой, в составе которой я и был). Выскакиваю на дорогу, машут руками, делают неприличные жесты, перебегают дорогу, и скрываются в придорожных кустах.
Майор, видя неприличные жесты "диверсантов", немедленно останавливает колонну своих машин и приказывает Школе сержантского состава строится у дороги. И вот, вместо того, чтобы тут же послать в погоню в кусты хотя бы несколько лучших бойцов по горячим следам, он начинает свою Школу СТРОИТЬ. Медленно построились - Оставить, разойдись, строиться заново! Криво построились, отставить, разойдись, на исходную! Младший сержант Запупырко не увидел грудь четвертого человека по команде "равняйсь"? Разойдись, строиться заново. И так они на моих глазах СТРОИЛИСЬ примерно минут 15, если не больше. Ну а что, строевая подготовка для сержантов превыше всего, диверсанты могут и подождать. Представляю, как офигевали те трое, с другой стороны дороги. Правда и уйти они за эти 15 минут успели далеко. ;)
Потом, когда школа сержантов наконец построилась, было ровно то, что я описал в рассказе. Школа пошла вдоль сопок цепью в одну сторону, "диверсанты" спокойно улеглись спать после бессонной ночи у цепи "группы поиска" за спиной. Больше до вечера их никто не видел. Вечером они по команде штаба, голодные, но хорошо выспавшиеся, сами вышли сдавать на трассу и "сдались" водителям грузовиком Школы СС.
Во время разбора этих учений смех сквозь слезы не оставлял никого, за исключением непосредственных виновников полного провала...