01 Приёмный: Я - студент в пограничных войсках СССР
02 Приёмный: Дорога на Приёмный
03 Приёмный: Под свист морзянки
Итак, морзянка, радиограммы, что ещё у меня было?
Наверное надо упомянуть регулярно отрабатываемые радиоканалы. Каналы - это связь "один к одному", одна радиостанция со второй, причём в режиме дуплекса, то есть передача в одном направлении идёт на одной частоте, а в противоположном направлении на совершенно иной частоте, одновременно и независимо. Каналы бывают телефонные, когда говорят голосом, а слушают ушами (я - Капитан Очевидность, да?!) А бывают телеграфные, они же "буквопечатающие", когда с двух сторон на концах канала стоят буквопечатающие телеграфные аппараты. Если на клавиатуре одного аппарата набрать кнопками какое-нибудь словоиз трёх букв, то второй аппарат напечатает это же слово на ленте или на рулоне бумаги (или пробьёт дырочками код на перфоленте, они и так умеют).
И телеграфные, и телефонные каналы устанавливались по схожей схеме. Инициатор канала (им могла быть как главная, так и подчинённая радиостанция) вызывал в сети нужным позывным нужного корреспондента и просилинтим соответствующим радиокодом перейти на желаемый вид связи (например "ЩСУ 1" = "работайте в телефонном режиме верхней боковой полосы" ;)). Потом оба корреспондента подбирали для себя частоты приёма. Это должны были быть разные частоты, и они должны были отличаться от частот всех задействованных радиосетей, и на них не должно было быть заметных помех. Корреспонденты обменивались в сети выбранными подходящими частотами (см. ниже), настраивали приёмники и передатчики на соответствующие частоты, и устанавливали тестовый сеанс связи. Это был тот самый редкий случай, когда нам разрешалось общаться ОТКРЫТЫМ текстом. В телефонном режиме просто разговаривали через микрофон и наушники. В телеграфном - подключали к каналу собственный телеграфный аппарат и переписывались в буквопечатающем режиме, как сейчас шлют СМСки.
Правда, всё это приходилось делать на крайне ограниченном уровне: "Привет, Елена-Женя! - Привет, Ольга-Семён, рад тебя слышать, как дела? - Да нормально, справляюсь! Хотя, у нас тут пурга. - А у нас просто ветер с моря. - Ну, удачи!".
Всегда существовал риск, что наши переговоры слушает Контрольная Радио Станция (КРС, не путать с "Крупным Рогатым Скотом"!). КРС разных уровней за нами реально следили. я неоднократно получал замечания за не совсем корректные переговоры (правда, без серьёзных последствий, благо и сами мои нарушения были мелкими, но факт, что за нами в эфире СЛЕДИЛИ, - это ФАКТ).
Ой, куда я опять отвлёкся? Что дальше мы делали с каналами? Тестировали:
- Один, два, три, четыре, пять, шесть.. Как слышишь меня, приём?
Если ответ "фигово", то частоты меняются, и процедура повторяется заново одной или обеими сторонами.
Если же следует ответ "слышу нормально, сдаём?",
то канал сдаётся оконечным потребителям. На этом обмен открытым текстом заканчивается.
Что там делали на заставах, я толком не знаю, а вот у нас на Приёмном, я на ВЕЛИКОМ коммутационном поле (да, было и такое, и я там таки участвовал!) коммутировал нужные выходы приёмников и нужные входы передатчиков на нужные входные/выходные каналы штаба Отряда.
А потом по громкоговорящей связи (ГГС), нажав тангенту громкоговорящего микрофона, сообщаю, что нужный канал, скоммутирован на соответствующую линию.
Дальше соответствующий Боевой Пост (ЗАС - для телефона, СПС - для телеграфа), подключал к установленному каналу уже засекречивающую аппаратуру связи. Дальнейший обмен вёлся полностью шифрованным (а как же иначе, в армии?!), и уже без моего участия. Мы, разумеется, (а как же иначе?!) пытались прослушивать каналы, так как никто не мог помешать нам настроить второй приёмник на ту же частоту и попытаться принять передаваемый текст.
Что мы получали?
В буквопечатающем телеграфе в каналах шёл непрерывный поток совершенно случайных символов. Очень было похоже на цифровое посимвольное шифрование.
В телефонных каналах было два разных варианта. С заставами наш ЗАС работал через аппаратуру временного, слабого шифрования. На слух это ощущалось как громкое "булькание": "блиу-пиу-миумуу-ааа-ииии-фа-пли-блууу!". Было совершенно очевидно, что частотный спектр звука речи (полоса в 3.4 кГц, как известно), нарезался отдельными полосками по сотне или по десятку Гц, которые потом взаимно переставлялись местами друг с другом, в соответствии с заданными ключами. В итоге речь становилась абсолютно неразборчивой, "лягушачьей". Нужна была ответная аппаратура, которая по заданным ключам переставит частоты звука обратно.
С Камчаткой работала совершенно иная аппаратура ЗАС. Там в канале слышалось непрерывное шипение: "Шшшпшжжшшшпшшжжжжпшшш". Позже, работая с компьютерами, я понял, что это был звук модема - цифровая передача данных по телефонному каналу. Скорее всего, тоже шифрованных данных.
Так, я уже упоминал о ЧАСТОТАХ радиосвязи. Это действительно был очень существенный аспект. Частоты связи нужно было каждый раз очень старательно выбирать. Для начала, частоты элементарно резко зависели от времени суток: днём, когда солнечное излучение било светом в земную атмосферу, на отражение радиоволн работал один слой ионосферы. Ночью, когда излучение солнца прекращалось, на отражение работал совершенно другой слой.
Ночные частоты были ниже дневных примерно в ДВА раза.
А ещё были сезонные сдвиги частот вверх или вниз. А ещё были всяческие аномалии прохождения волн, связанные с пятнами на Солнце или.... или, не знаю с чем связанные. А ещё были помехи от сторонних радиостанций, которые тоже пытались передавать на тех же частотах. А ещё...
А ещё у нас был тот самый "План радиоданных", который "Белый аист"! И в этом плане был точный список РАЗРЕШЁННЫХ частот. Разрешённых частот было не много, около полутора сотен. Они все тупо нумеровались номерами по порядку, от единицы и выше. Так вот, когда мы меняли частоту радиосети или подбирали частоту радиоканала, мы не могли сказать "работай на частоте 5300 кГц", мы обязаны были сказать "работай на частоте номер 019".
В уже установленном телефонном канале можно было открытым текстом, голосом сказать: "Фигово тебя слышно, давай, переходи на частоту 023". Но при начальных переговорах об установке канала, или при полном отсутствии слышимости, договариваться о частотах нужно было в радиосети и морзянкой. А вот там открытый текст был на 100% ЗАПРЕЩЁН. Выручала "Таблица дежурного радиста". В наше время это была версия "ТДР-84", где "84" - это год принятия версии таблицы.
Ну вот, поговорим немного о доступной нам серьёзной криптографии. ТДР-84 - это именно таблица, квадрат, 10 на 10 клеточек, как поле для игры в "Морской бой". Каждая клеточка помечена цифрами от "00" до "99". Кроме того, по 100 клеточкам таблицы разбросаны 31 буква русского алфавита в случайном порядке (буквы "Ё" и "Ъ" исключаются, поэтому остаются 31 буква). То есть в некоторых клеточках есть буква алфавита, а в некоторых букв просто нет.
Ещё на отдельные клеточки таблицы привязаны фразы: вроде "Передавайте на частоте". Ну, или что-то подобное.
По горизонтальному и вертикальному краям таблицы располагались КЛЮЧИ.
В русском алфавите, будем считать, имеется 31 буква. В таблице есть 10 строк и 10 столбцов. На каждую строку отведём по три буквы (осталась одна лишняя (31?), кинем её в какую угодно строку), также по три буквы (плюс одна лишняя) отведём столбцам.
Буквы алфавита, по три штуки на каждую строку, по три штуки на каждый столбец ТДР-84 распределялись псевдо случайным образом. На каждую. строку и каждый столбец - три совершенно случайные буквы. Ключи таблицы менялись раз в сутки.
И вот, нам нужно отработать с корреспондентом телефонный канал. Вызываем его в соответствующей радиосети. Вызовы бывают двух видов - полный и краткий. Полный - это три раза позывной корреспондента, потом код "ДЕ", потом два раза свой позывной.
Краткий, это когда позывной корреспондента, код "ДЕ", свой позывной, - всё передаётся по одному разу.
Теоретически считалось, что краткий вызов (1х1) нужно использовать в условиях хорошей слышимости, а полный вызов (3х2) - в условиях плохой слышимости. На практике вызов 1х1 был "нормальным", а вызов 3х2 обозначал крайнюю степень раздражения: "вы что там все спите, что ли !?"
А теперь вернёмся к ключам ТДР-84. Итак, мы вызвали корреспондента, а он нам ответил. Мы предложили ему "ЩСУ 1" - это телефонный канал. Дальше что?
Дальше нужно обменяться номерами частот для приёма и передачи. Для одной станции частот приёма, для другой станции, частот передачи.
Из таблицы выбиралась клеточка, где была надпись "Передавайте на частоте" (таких клеточек было несколько). Далее бралась буква "З" (она же "Z"), признак начала кода из ТДР. Потом бралась одна из трёх букв ключей, висевших на строке выбранной клеточки. Например, это была буква "Ы". Третьей бралась одна из трёх букв ключей столбца нужной клеточки, например "Й". В радиоэфир передавался код "ЗЫЙ".
Корреспондент, получивший код "ЗЫЙ", смотрел в свою ТДР:
- Ага, строка с ключом "Ы", пересекается со столбцом с ключом "Й". Там написано "Передавайте на частоте...". Значит дальше будем ловить цифровой номер частоты.
- ЗКЖ
- Ага, строка "К", столбец "Ж", на пересечении клеточка с цифрами "00".
- ЗФА
- Ага, строка "Ф", столбец "А". На пересечении клеточка с цифрами "23". Значит нужно для канала "ЩСУ 1" настраивать передатчик на частоту номер 0023.
А в ответ я ему предложу "ЗЦЛ ЗЫО ЗАВ", что означает "Передавайте на частоте 0027".
Ключи строк и столбцов таблицы ТДР менялись раз в сутки и были абсолютно случайными. Ключи ТДР (менялись раз в сутки), позывные радиостанций (менялись два раза в сутки), список разрешённых частот (менялся раз в год) - всё это и было Планом радиоданных.
Ключи ТДР и позывные выдавали старшему очередной смены Приёмного на разводе на боевое дежурство, обычно на неделю вперёд. Там листки со страшно секретными данными хранились в сейфе (правда замок у него не работал, поэтому сейф открывался хуком слева, а закрывался ответным ударом справа).
ТДР-84 у нас висела в малом зале на стене. Огромная, почти во всю стену зала, нарисована разноцветными красками (одним цветом в клеточке буквы, другим цифры, третьим коды) на основе из оргстекла. 10 х 10 больших клеточек.
Слева и сверху ТДР располагались ряды гвоздиков, по четыре гвоздя напротив каждой строки/столбца таблицы. На эти гвоздики вешались бирочки из того же прозрачного оргстекла с надписями ключевых букв. По три-четыре бирочки напротив каждой строки и каждого столбца (и каждые сутки перевешивались).
Над всей этой красотой нависала гардина, по которой ездила оранжевая занавеска, закрывавшая 2/3 высоты ТДР. А потому что - секретно!
Да, кстати, а выше над ТДР и гардиной висел ХРОНОМЕТР. Настоящий, морской хронометр, очень круглые, солидные часы, их надо было раз в сутки ключиком заводить. И показывали они московское время, отличавшееся от местного на 8 часов. Не то чтобы этот хронометр был слишком точным. Нет, в пределах одних суток он больше нескольких секунд не врал. Но приходилось всё-таки регулярно слушать сигналы точного времени, и подправлять часы.
Вернёмся к радиограммам. Как мы их получали для передачи? Обычно на развод перед сменой приходил прапорщик из СПС и просто отдавал старшему смены Приёмного листы с отпечатанными текстами радиограмм. Так было проще всего, и ошибок меньше.
А вот принимали мы радиограммы иначе. Приём вёлся на слух, буквы писались от руки на лист бумаги. Приносить такие листы с самописными каракулями в СПС было абсолютно бесполезно. Я, кстати, получил в этом личный опыт. Мой друг Сокол, придя на Приёмный, как-то раз принял радиограмму, записал её на бумагу. А тут смена закончилась, Сокол собрался идти в отряд, а менял его как раз я. И он предложил мне отправить принятую им радиограмму в СПС. Я посмотрел на лист с закорючками... Мой когнитив, кажется, зашкалило...
В общем, нифига Сокол от меня с той смены не сменился! Я заставил его остаться, стоять рядом со мной, и ДИКТОВАТЬ мне вслух все текракозябры буквы, которые он на листе записал.
Так, возвращаясь назад, для передачи радиограмм на СПС была организована прямая телеграфная линия. Что там стояло с их стороны я не знаю. Меня ни разу в жизни на территорию СПС не пустили. А с нашей стороны Приёмного стоял простой телеграфный аппарат СТА-М67Б. "Стартстопный Телеграфный Аппарат - Модель 1967 года, вариант "Б" (потому что вариант "А" выпускался последний раз в 1938-ом году, и он так тогда и назывался: "СТА-2А" (кажется так, но могу ошибаться)).
Кстати, чуть отвлекусь от клавиатур на технику. На самом деле, телеграфный аппарат СТА - достаточно капризная штука, требующая специфической настройки. "СТА" - означает СТАРТСТОПНЫЙ телеграфный аппарат. Что такое "стартстопный"?
Каждая буква при передаче состоит из пяти посылок, нулей или единиц. Нет в линии тока - значит ноль. Ток есть - значит единица. Пока передачи нет, в линии - сплошной ноль. Перед началом очередной буквы идут две единицы подряд - это сигнал "СТАРТ", сейчас будет буква! Затем идут пять посылок нулей-единиц, кодирующих саму букву. Потом идёт ещё одна единица, означающая "СТОП", и принимающий аппарат переходит в режим ожидания следующей буквы, следующего сигнала "СТАРТ".
Как аппарат различает, где закончилась одна посылка внутри буквы и где началась следующая? Если идут две единицы подряд (ток непрерывно в линии есть), то как аппарат понимает, что это именно две единицы, а не одна? Только по времени. Время начинает отсчитываться от стартового сигнала. Ага в момент один ток есть, значит единица. В момент два ток тоже есть, значит опять единица. В момент три тока нет, значит это ноль. В момент четыре тока опять нет, значит опять ноль. В момент пять ток снова есть - единица. Получился код "11001". В момент шесть ток есть - получен стоповый сигнал, переходим в режим ожидания новой буквы, ждём следующего стартового сигнала.
Понятно, что при этом передающий и принимающий аппараты должны работать совершенно синхронно, у них должно быть абсолютно одинаковое понятие о том, когда наступили эти "моменты". СТА, электро-механические устройства конструкции 1930-х годов (если не ранее!), моменты времени могли определять одним единственным способом - электродвигатель вращал вал, на котором располагался контакт, и этот контакт замыкал электрическую цепь один раз за каждый оборот вала. Замыкание при очередном обороте - это и есть тот самый "момент", когда нужно смотреть, единица там в линии или ноль, есть ток или нет.
На обоих аппаратах двигатели должны были для синхронности вращать валы с одной и той же скоростью. Хотя бы с такой точностью, чтобы не успеть рассинхронизироваться за время передачи одной буквы. Понятно, что абсолютно точной синхронизации на механических устройствах добиться невозможно. Именно для того и вводились стартовые и стоповые сигналы, чтобы ограничить необходимое время синхронизации одной единственной буквой, следующая буква синхронизируется уже независимо от предыдущей, накопившееся расхождение каждый раз аннулируется стартовым сигналом.
Но всё равно, скорости вращения валов двух связанных аппаратов должны были очень близко совпадать.
Как их регулировали? А музыкальным камертоном! Примерно вот таким (картинка взята из интернета):
На картинке видно, что у камертона слева к рожкам прикреплены пластинки, как будто замыкающие рамку (на самом деле эти пластинки не соприкасаются, рожки камертона независимы). У наших камертонов эти пластинки были слегка срезаны, между ними оставалась щель, хорошо видимый просвет.
На торце вала телеграфного аппарата была наклеена картинка: круг, разделённый на четыре сектора. Два противоположные сектора - чёрные, два другие - белые. Когда на включенном аппарате вал вращался, картинка превращалась в сплошной серый круг. Так вот, нужно было взять камертон (одинаковый для всех, на 400 Гц, если не забыл), долбануть его рожками об стол. Камертон начиналпротивно жужжать издавать характерный звенящий звук. Пока он звенел, нужно было смотреть сквозь щель между пластинками рожек на рисунок торца вала аппарата и крутить ручку регулировки скорости. Использовался стробоскопический эффект. Следовало добиться, чтобы видимые сквозь вибрирующую щель чёрные и белые сектора круга остановились, прекратили своё вращение.
Вот, камертон, синхронизирующий работу телеграфных аппаратов, тоже был необходимым для меня устройством.
Но вернёмся к клавиатурам и СПС. И вот, принял я радиограмму, записал её на листок бумаги. Дальше я садился перед тем самым телеграфным аппаратом, выкладывал листок с принятым текстом на его пюпитр, располагал пальцы на клавиатуре, жал несколько раз кнопки "рырырыры", чтобы ответный аппарат на посту СПС включился в работу, и начинал отбивать на клавиатуре телеграфного аппарата (=печатная машинка) текст принятой радиограммы.
Нужно сказать, что у СПСников в штабе был не очень большой кабинет. И они тоже были люди (хоть и прапорщики!) и им тоже иногда хотелось поспать (ну, может не поспать, но хотя бы отвлечься от будничной службы). И щёлканье буквопечатающего телеграфа ОДИН раз в ДВЕ секунды их буквально катастрофически раздражало.
Нет, ну понятно, есть у вас там на Приёмном очередная радиограмма, ну так передавайте её сюда быстренько, нефиг буквочки на клавиатуре поштучно раз в две секунды перебирать!
Ну, так и делал, быстренько, не глядя на клавиши. Набирать буквы радиограммы поштучно, нажимая клавиши по-очереди, с паузами, с промежутками, нам СПС не позволяли:
- Вы что, там совсем идиоты что ли?!, - и это всё дикими криками по громкоговорящей связи (ГГС).
Два лика старшины Куржупова (воспоминания пограничного радиста)
Средняя скорость набора на клавиатуре текста у меня была те самые 20 групп в минуту.
20 групп в минуту.
А сколько это знаков в минуту? А это, на минуточку, 20х5=100 сто знаков в минуту. И Сто знаков в минуту, это совсем не стыдно для вполне приличной машинистки!
И вот - я уже приличная машинистка! (Ага, ещё вспомним, что 20 групп для меня далеко не предел, что я и на 22-24 группы спокойно принимаю). Классная я такая вся из себя секретарша! Не переставая при этом быть и вполне приличным радиотелеграфистом.
Кроме телеграфных аппаратов у нас были ещё ДКМ (Датчики Кода Морзе). Это такие автоматические телеграфные ключи. Подключались параллельно обычным телеграфным ключам. Выглядели опять же как клавиатуры пишущих машинок. Нажимаешь на кнопку с буквой - ДКМ при этом выдаёт серию точек и тире, соответствующую нажатой букве, как если бы эти точки-тире отбивали ключом. Для передачи радиограмм - очень удобно, рука не устаёт. Собственно они требовали того же самого, что и телеграфы - навыка слепой печати на клавиатуре с приличной скоростью.
Перейду к технике Приёмного.
Прежде всего - это конечно сами радиоприёмники. Мы использовали модель Р-155П "Брусника". На шильдике с названием модели, кроме собственно текста Р-155 была написана ещё ровно одна, наиважнейшая характеристика приёмника: "Вес 210 кг". И больше ничего.
Про приёмники, которых у нас было 9 штук, упомяну подробнее в следующей части, здесь же скажу лишь, что больших хлопот они не доставляли, настраивались полностью автоматически, нужно было лишь частоту выставить шестью цифровыми ручками, фиксирующимися в одном из 10 возможных положений. И проконтролировать эту частоту на шести оранжевых цифровых индикаторах - лампах. Ну и разумеется нужно было знать смысл ручек и тумблеров управления и стрелочных индикаторов.
Передатчиков у нас (за одним исключением) не было, но уметь настраивать передатчики Передающего радиоцентра всё равно требовалось. Во первых, нас могли в виде исключения отправить на дежурство и на передающий (я реально два-три раза на стажировку ходил, потом больше не посылали), во-вторых, в роте была мобильная радиостанция с таким же передатчиком, за которую отвечали уже "приёмыши".
На передающем стояли радиостанции Р-140, пять или шесть штук, если правильно помню, передатчиков мощностью по 1 кВт. Каждый передатчик - пара шкафов в человеческий рост. Вот примерно таких, как у Жени Семовских:
Вот их уже нужно было уметь вручную настраивать - крутить специальные круглые ручки, пытаясь при этом поймать на стрелочных индикаторах максимальное отклонение стрелок. В эти ручки был встроен очень забавный механизм - БМЗ (Блок Механического Запоминания). После того, как передатчик ручками уже настроен на нужную частоту, все настройки можно было зафиксировать в специальной памяти на десять разных позиций. А позже можно было к запомненной настроке вернуться, поставив специальный переключатель на одну из десяти позиций. При этом все ручки на станции начинали самостоятельно крутиться, устанавливаясь в ранее запомненное положение.
Ещё у нас была собственная радиостанция Р-130, которую тоже нужно было уметь настраивать. Настольная (на самом деле предназначенная для установки на бронетехнику), мощностью всего 40 Вт. Из её забавных особенностей - прикуриватель. Антенна отключалась от выхода радиостанции, в левую руку брался обычный заточенный карандаш, станция включалась на передачу, и правой рукой нажимался телеграфный ключ. Карандаш подносился грифелем на несколько сантиметров к антенному выходу - между кончиком карандаша и контактами станции возникала обалденно эффектная, яркая, электрическая дуга. Мне прикуривать не требовалось, но держать прямо в руках настоящую молнию было очень занятно.
Ещё на Приёмном в отдельном зале стояли две радиорелейных станции Р-409. Вот такие:
Там тоже свои особенности настройки. Эти релейки иногда реально использовали, как для связи с выездной мобильной станцией Р-140, так и для связи с Передающим, когда рвался кабель.
Ещё работали с переносными ранцевыми станциями Р-143 (КВ) и Р-159 (УКВ). Там почти без особенностей, частоту выставил, антенну по стрелочному индикатору согласовал и всё.
Из техники можно ещё упомянуть:
- ШАУ (Широкополосный Антенный Усилитель) - большой чёрный шкаф вся передняя стенка которого была усыпана тускло горящими радиолампами, в толстых железных радиаторах. Обслуживания не требовал.
- КВС (Координатный Высокочастотный Соединитель) - ещё один шкаф, серый, с матовым стеклом, за которым была квадратная сетка индикаторных лампочек. При помощи этого шкафа можно было люой из наших приёмников одним нажатием кнопки скоммутировать на любую из десятка антенн.
- Собственно антенны на поле возле приёмного.
- Коммутационное поле, где можно было соединять входы передатчиков, выходы приёмников, каналы штаба, телеграфные ключи и аппараты СТА-67.
- Канальная аппаратура П-303 и П-309, уплотняющая несколько телефонных и телеграфных каналов в одну пару проводов до штаба и до Передающего (обслуживания не требовала, но индикаторы понимать нужно было).
- Для разнообразия, ещё дизель-генераторы в подвале.
Техники много, навыки требовались очень разнообразные, работа интересная, как раз для меня.
02 Приёмный: Дорога на Приёмный
03 Приёмный: Под свист морзянки
Итак, морзянка, радиограммы, что ещё у меня было?
Наверное надо упомянуть регулярно отрабатываемые радиоканалы. Каналы - это связь "один к одному", одна радиостанция со второй, причём в режиме дуплекса, то есть передача в одном направлении идёт на одной частоте, а в противоположном направлении на совершенно иной частоте, одновременно и независимо. Каналы бывают телефонные, когда говорят голосом, а слушают ушами (я - Капитан Очевидность, да?!) А бывают телеграфные, они же "буквопечатающие", когда с двух сторон на концах канала стоят буквопечатающие телеграфные аппараты. Если на клавиатуре одного аппарата набрать кнопками какое-нибудь слово
И телеграфные, и телефонные каналы устанавливались по схожей схеме. Инициатор канала (им могла быть как главная, так и подчинённая радиостанция) вызывал в сети нужным позывным нужного корреспондента и просил
Правда, всё это приходилось делать на крайне ограниченном уровне: "Привет, Елена-Женя! - Привет, Ольга-Семён, рад тебя слышать, как дела? - Да нормально, справляюсь! Хотя, у нас тут пурга. - А у нас просто ветер с моря. - Ну, удачи!".
Всегда существовал риск, что наши переговоры слушает Контрольная Радио Станция (КРС, не путать с "Крупным Рогатым Скотом"!). КРС разных уровней за нами реально следили. я неоднократно получал замечания за не совсем корректные переговоры (правда, без серьёзных последствий, благо и сами мои нарушения были мелкими, но факт, что за нами в эфире СЛЕДИЛИ, - это ФАКТ).
Ой, куда я опять отвлёкся? Что дальше мы делали с каналами? Тестировали:
- Один, два, три, четыре, пять, шесть.. Как слышишь меня, приём?
Если ответ "фигово", то частоты меняются, и процедура повторяется заново одной или обеими сторонами.
Если же следует ответ "слышу нормально, сдаём?",
то канал сдаётся оконечным потребителям. На этом обмен открытым текстом заканчивается.
Что там делали на заставах, я толком не знаю, а вот у нас на Приёмном, я на ВЕЛИКОМ коммутационном поле (да, было и такое, и я там таки участвовал!) коммутировал нужные выходы приёмников и нужные входы передатчиков на нужные входные/выходные каналы штаба Отряда.
А потом по громкоговорящей связи (ГГС), нажав тангенту громкоговорящего микрофона, сообщаю, что нужный канал, скоммутирован на соответствующую линию.
Дальше соответствующий Боевой Пост (ЗАС - для телефона, СПС - для телеграфа), подключал к установленному каналу уже засекречивающую аппаратуру связи. Дальнейший обмен вёлся полностью шифрованным (а как же иначе, в армии?!), и уже без моего участия. Мы, разумеется, (а как же иначе?!) пытались прослушивать каналы, так как никто не мог помешать нам настроить второй приёмник на ту же частоту и попытаться принять передаваемый текст.
Что мы получали?
В буквопечатающем телеграфе в каналах шёл непрерывный поток совершенно случайных символов. Очень было похоже на цифровое посимвольное шифрование.
В телефонных каналах было два разных варианта. С заставами наш ЗАС работал через аппаратуру временного, слабого шифрования. На слух это ощущалось как громкое "булькание": "блиу-пиу-миумуу-ааа-ииии-фа-пли-блууу!". Было совершенно очевидно, что частотный спектр звука речи (полоса в 3.4 кГц, как известно), нарезался отдельными полосками по сотне или по десятку Гц, которые потом взаимно переставлялись местами друг с другом, в соответствии с заданными ключами. В итоге речь становилась абсолютно неразборчивой, "лягушачьей". Нужна была ответная аппаратура, которая по заданным ключам переставит частоты звука обратно.
С Камчаткой работала совершенно иная аппаратура ЗАС. Там в канале слышалось непрерывное шипение: "Шшшпшжжшшшпшшжжжжпшшш". Позже, работая с компьютерами, я понял, что это был звук модема - цифровая передача данных по телефонному каналу. Скорее всего, тоже шифрованных данных.
Так, я уже упоминал о ЧАСТОТАХ радиосвязи. Это действительно был очень существенный аспект. Частоты связи нужно было каждый раз очень старательно выбирать. Для начала, частоты элементарно резко зависели от времени суток: днём, когда солнечное излучение било светом в земную атмосферу, на отражение радиоволн работал один слой ионосферы. Ночью, когда излучение солнца прекращалось, на отражение работал совершенно другой слой.
Ночные частоты были ниже дневных примерно в ДВА раза.
А ещё были сезонные сдвиги частот вверх или вниз. А ещё были всяческие аномалии прохождения волн, связанные с пятнами на Солнце или.... или, не знаю с чем связанные. А ещё были помехи от сторонних радиостанций, которые тоже пытались передавать на тех же частотах. А ещё...
А ещё у нас был тот самый "План радиоданных", который "Белый аист"! И в этом плане был точный список РАЗРЕШЁННЫХ частот. Разрешённых частот было не много, около полутора сотен. Они все тупо нумеровались номерами по порядку, от единицы и выше. Так вот, когда мы меняли частоту радиосети или подбирали частоту радиоканала, мы не могли сказать "работай на частоте 5300 кГц", мы обязаны были сказать "работай на частоте номер 019".
В уже установленном телефонном канале можно было открытым текстом, голосом сказать: "Фигово тебя слышно, давай, переходи на частоту 023". Но при начальных переговорах об установке канала, или при полном отсутствии слышимости, договариваться о частотах нужно было в радиосети и морзянкой. А вот там открытый текст был на 100% ЗАПРЕЩЁН. Выручала "Таблица дежурного радиста". В наше время это была версия "ТДР-84", где "84" - это год принятия версии таблицы.
Ну вот, поговорим немного о доступной нам серьёзной криптографии. ТДР-84 - это именно таблица, квадрат, 10 на 10 клеточек, как поле для игры в "Морской бой". Каждая клеточка помечена цифрами от "00" до "99". Кроме того, по 100 клеточкам таблицы разбросаны 31 буква русского алфавита в случайном порядке (буквы "Ё" и "Ъ" исключаются, поэтому остаются 31 буква). То есть в некоторых клеточках есть буква алфавита, а в некоторых букв просто нет.
Ещё на отдельные клеточки таблицы привязаны фразы: вроде "Передавайте на частоте". Ну, или что-то подобное.
По горизонтальному и вертикальному краям таблицы располагались КЛЮЧИ.
В русском алфавите, будем считать, имеется 31 буква. В таблице есть 10 строк и 10 столбцов. На каждую строку отведём по три буквы (осталась одна лишняя (31?), кинем её в какую угодно строку), также по три буквы (плюс одна лишняя) отведём столбцам.
Буквы алфавита, по три штуки на каждую строку, по три штуки на каждый столбец ТДР-84 распределялись псевдо случайным образом. На каждую. строку и каждый столбец - три совершенно случайные буквы. Ключи таблицы менялись раз в сутки.
И вот, нам нужно отработать с корреспондентом телефонный канал. Вызываем его в соответствующей радиосети. Вызовы бывают двух видов - полный и краткий. Полный - это три раза позывной корреспондента, потом код "ДЕ", потом два раза свой позывной.
Краткий, это когда позывной корреспондента, код "ДЕ", свой позывной, - всё передаётся по одному разу.
Теоретически считалось, что краткий вызов (1х1) нужно использовать в условиях хорошей слышимости, а полный вызов (3х2) - в условиях плохой слышимости. На практике вызов 1х1 был "нормальным", а вызов 3х2 обозначал крайнюю степень раздражения: "вы что там все спите, что ли !?"
А теперь вернёмся к ключам ТДР-84. Итак, мы вызвали корреспондента, а он нам ответил. Мы предложили ему "ЩСУ 1" - это телефонный канал. Дальше что?
Дальше нужно обменяться номерами частот для приёма и передачи. Для одной станции частот приёма, для другой станции, частот передачи.
Из таблицы выбиралась клеточка, где была надпись "Передавайте на частоте" (таких клеточек было несколько). Далее бралась буква "З" (она же "Z"), признак начала кода из ТДР. Потом бралась одна из трёх букв ключей, висевших на строке выбранной клеточки. Например, это была буква "Ы". Третьей бралась одна из трёх букв ключей столбца нужной клеточки, например "Й". В радиоэфир передавался код "ЗЫЙ".
Корреспондент, получивший код "ЗЫЙ", смотрел в свою ТДР:
- Ага, строка с ключом "Ы", пересекается со столбцом с ключом "Й". Там написано "Передавайте на частоте...". Значит дальше будем ловить цифровой номер частоты.
- ЗКЖ
- Ага, строка "К", столбец "Ж", на пересечении клеточка с цифрами "00".
- ЗФА
- Ага, строка "Ф", столбец "А". На пересечении клеточка с цифрами "23". Значит нужно для канала "ЩСУ 1" настраивать передатчик на частоту номер 0023.
А в ответ я ему предложу "ЗЦЛ ЗЫО ЗАВ", что означает "Передавайте на частоте 0027".
Ключи строк и столбцов таблицы ТДР менялись раз в сутки и были абсолютно случайными. Ключи ТДР (менялись раз в сутки), позывные радиостанций (менялись два раза в сутки), список разрешённых частот (менялся раз в год) - всё это и было Планом радиоданных.
Ключи ТДР и позывные выдавали старшему очередной смены Приёмного на разводе на боевое дежурство, обычно на неделю вперёд. Там листки со страшно секретными данными хранились в сейфе (правда замок у него не работал, поэтому сейф открывался хуком слева, а закрывался ответным ударом справа).
ТДР-84 у нас висела в малом зале на стене. Огромная, почти во всю стену зала, нарисована разноцветными красками (одним цветом в клеточке буквы, другим цифры, третьим коды) на основе из оргстекла. 10 х 10 больших клеточек.
Слева и сверху ТДР располагались ряды гвоздиков, по четыре гвоздя напротив каждой строки/столбца таблицы. На эти гвоздики вешались бирочки из того же прозрачного оргстекла с надписями ключевых букв. По три-четыре бирочки напротив каждой строки и каждого столбца (и каждые сутки перевешивались).
Над всей этой красотой нависала гардина, по которой ездила оранжевая занавеска, закрывавшая 2/3 высоты ТДР. А потому что - секретно!
Да, кстати, а выше над ТДР и гардиной висел ХРОНОМЕТР. Настоящий, морской хронометр, очень круглые, солидные часы, их надо было раз в сутки ключиком заводить. И показывали они московское время, отличавшееся от местного на 8 часов. Не то чтобы этот хронометр был слишком точным. Нет, в пределах одних суток он больше нескольких секунд не врал. Но приходилось всё-таки регулярно слушать сигналы точного времени, и подправлять часы.
Вернёмся к радиограммам. Как мы их получали для передачи? Обычно на развод перед сменой приходил прапорщик из СПС и просто отдавал старшему смены Приёмного листы с отпечатанными текстами радиограмм. Так было проще всего, и ошибок меньше.
А вот принимали мы радиограммы иначе. Приём вёлся на слух, буквы писались от руки на лист бумаги. Приносить такие листы с самописными каракулями в СПС было абсолютно бесполезно. Я, кстати, получил в этом личный опыт. Мой друг Сокол, придя на Приёмный, как-то раз принял радиограмму, записал её на бумагу. А тут смена закончилась, Сокол собрался идти в отряд, а менял его как раз я. И он предложил мне отправить принятую им радиограмму в СПС. Я посмотрел на лист с закорючками... Мой когнитив, кажется, зашкалило...
В общем, нифига Сокол от меня с той смены не сменился! Я заставил его остаться, стоять рядом со мной, и ДИКТОВАТЬ мне вслух все те
Так, возвращаясь назад, для передачи радиограмм на СПС была организована прямая телеграфная линия. Что там стояло с их стороны я не знаю. Меня ни разу в жизни на территорию СПС не пустили. А с нашей стороны Приёмного стоял простой телеграфный аппарат СТА-М67Б. "Стартстопный Телеграфный Аппарат - Модель 1967 года, вариант "Б" (потому что вариант "А" выпускался последний раз в 1938-ом году, и он так тогда и назывался: "СТА-2А" (кажется так, но могу ошибаться)).
Кстати, чуть отвлекусь от клавиатур на технику. На самом деле, телеграфный аппарат СТА - достаточно капризная штука, требующая специфической настройки. "СТА" - означает СТАРТСТОПНЫЙ телеграфный аппарат. Что такое "стартстопный"?
Каждая буква при передаче состоит из пяти посылок, нулей или единиц. Нет в линии тока - значит ноль. Ток есть - значит единица. Пока передачи нет, в линии - сплошной ноль. Перед началом очередной буквы идут две единицы подряд - это сигнал "СТАРТ", сейчас будет буква! Затем идут пять посылок нулей-единиц, кодирующих саму букву. Потом идёт ещё одна единица, означающая "СТОП", и принимающий аппарат переходит в режим ожидания следующей буквы, следующего сигнала "СТАРТ".
Как аппарат различает, где закончилась одна посылка внутри буквы и где началась следующая? Если идут две единицы подряд (ток непрерывно в линии есть), то как аппарат понимает, что это именно две единицы, а не одна? Только по времени. Время начинает отсчитываться от стартового сигнала. Ага в момент один ток есть, значит единица. В момент два ток тоже есть, значит опять единица. В момент три тока нет, значит это ноль. В момент четыре тока опять нет, значит опять ноль. В момент пять ток снова есть - единица. Получился код "11001". В момент шесть ток есть - получен стоповый сигнал, переходим в режим ожидания новой буквы, ждём следующего стартового сигнала.
Понятно, что при этом передающий и принимающий аппараты должны работать совершенно синхронно, у них должно быть абсолютно одинаковое понятие о том, когда наступили эти "моменты". СТА, электро-механические устройства конструкции 1930-х годов (если не ранее!), моменты времени могли определять одним единственным способом - электродвигатель вращал вал, на котором располагался контакт, и этот контакт замыкал электрическую цепь один раз за каждый оборот вала. Замыкание при очередном обороте - это и есть тот самый "момент", когда нужно смотреть, единица там в линии или ноль, есть ток или нет.
На обоих аппаратах двигатели должны были для синхронности вращать валы с одной и той же скоростью. Хотя бы с такой точностью, чтобы не успеть рассинхронизироваться за время передачи одной буквы. Понятно, что абсолютно точной синхронизации на механических устройствах добиться невозможно. Именно для того и вводились стартовые и стоповые сигналы, чтобы ограничить необходимое время синхронизации одной единственной буквой, следующая буква синхронизируется уже независимо от предыдущей, накопившееся расхождение каждый раз аннулируется стартовым сигналом.
Но всё равно, скорости вращения валов двух связанных аппаратов должны были очень близко совпадать.
Как их регулировали? А музыкальным камертоном! Примерно вот таким (картинка взята из интернета):
На торце вала телеграфного аппарата была наклеена картинка: круг, разделённый на четыре сектора. Два противоположные сектора - чёрные, два другие - белые. Когда на включенном аппарате вал вращался, картинка превращалась в сплошной серый круг. Так вот, нужно было взять камертон (одинаковый для всех, на 400 Гц, если не забыл), долбануть его рожками об стол. Камертон начинал
Вот, камертон, синхронизирующий работу телеграфных аппаратов, тоже был необходимым для меня устройством.
Но вернёмся к клавиатурам и СПС. И вот, принял я радиограмму, записал её на листок бумаги. Дальше я садился перед тем самым телеграфным аппаратом, выкладывал листок с принятым текстом на его пюпитр, располагал пальцы на клавиатуре, жал несколько раз кнопки "рырырыры", чтобы ответный аппарат на посту СПС включился в работу, и начинал отбивать на клавиатуре телеграфного аппарата (=печатная машинка) текст принятой радиограммы.
Нужно сказать, что у СПСников в штабе был не очень большой кабинет. И они тоже были люди (хоть и прапорщики!) и им тоже иногда хотелось поспать (ну, может не поспать, но хотя бы отвлечься от будничной службы). И щёлканье буквопечатающего телеграфа ОДИН раз в ДВЕ секунды их буквально катастрофически раздражало.
Нет, ну понятно, есть у вас там на Приёмном очередная радиограмма, ну так передавайте её сюда быстренько, нефиг буквочки на клавиатуре поштучно раз в две секунды перебирать!
Ну, так и делал, быстренько, не глядя на клавиши. Набирать буквы радиограммы поштучно, нажимая клавиши по-очереди, с паузами, с промежутками, нам СПС не позволяли:
- Вы что, там совсем идиоты что ли?!, - и это всё дикими криками по громкоговорящей связи (ГГС).
Два лика старшины Куржупова (воспоминания пограничного радиста)
Средняя скорость набора на клавиатуре текста у меня была те самые 20 групп в минуту.
20 групп в минуту.
А сколько это знаков в минуту? А это, на минуточку, 20х5=100 сто знаков в минуту. И Сто знаков в минуту, это совсем не стыдно для вполне приличной машинистки!
И вот - я уже приличная машинистка! (Ага, ещё вспомним, что 20 групп для меня далеко не предел, что я и на 22-24 группы спокойно принимаю). Классная я такая вся из себя секретарша! Не переставая при этом быть и вполне приличным радиотелеграфистом.
Кроме телеграфных аппаратов у нас были ещё ДКМ (Датчики Кода Морзе). Это такие автоматические телеграфные ключи. Подключались параллельно обычным телеграфным ключам. Выглядели опять же как клавиатуры пишущих машинок. Нажимаешь на кнопку с буквой - ДКМ при этом выдаёт серию точек и тире, соответствующую нажатой букве, как если бы эти точки-тире отбивали ключом. Для передачи радиограмм - очень удобно, рука не устаёт. Собственно они требовали того же самого, что и телеграфы - навыка слепой печати на клавиатуре с приличной скоростью.
Перейду к технике Приёмного.
Прежде всего - это конечно сами радиоприёмники. Мы использовали модель Р-155П "Брусника". На шильдике с названием модели, кроме собственно текста Р-155 была написана ещё ровно одна, наиважнейшая характеристика приёмника: "Вес 210 кг". И больше ничего.
Про приёмники, которых у нас было 9 штук, упомяну подробнее в следующей части, здесь же скажу лишь, что больших хлопот они не доставляли, настраивались полностью автоматически, нужно было лишь частоту выставить шестью цифровыми ручками, фиксирующимися в одном из 10 возможных положений. И проконтролировать эту частоту на шести оранжевых цифровых индикаторах - лампах. Ну и разумеется нужно было знать смысл ручек и тумблеров управления и стрелочных индикаторов.
Передатчиков у нас (за одним исключением) не было, но уметь настраивать передатчики Передающего радиоцентра всё равно требовалось. Во первых, нас могли в виде исключения отправить на дежурство и на передающий (я реально два-три раза на стажировку ходил, потом больше не посылали), во-вторых, в роте была мобильная радиостанция с таким же передатчиком, за которую отвечали уже "приёмыши".
На передающем стояли радиостанции Р-140, пять или шесть штук, если правильно помню, передатчиков мощностью по 1 кВт. Каждый передатчик - пара шкафов в человеческий рост. Вот примерно таких, как у Жени Семовских:
Вот их уже нужно было уметь вручную настраивать - крутить специальные круглые ручки, пытаясь при этом поймать на стрелочных индикаторах максимальное отклонение стрелок. В эти ручки был встроен очень забавный механизм - БМЗ (Блок Механического Запоминания). После того, как передатчик ручками уже настроен на нужную частоту, все настройки можно было зафиксировать в специальной памяти на десять разных позиций. А позже можно было к запомненной настроке вернуться, поставив специальный переключатель на одну из десяти позиций. При этом все ручки на станции начинали самостоятельно крутиться, устанавливаясь в ранее запомненное положение.
Ещё у нас была собственная радиостанция Р-130, которую тоже нужно было уметь настраивать. Настольная (на самом деле предназначенная для установки на бронетехнику), мощностью всего 40 Вт. Из её забавных особенностей - прикуриватель. Антенна отключалась от выхода радиостанции, в левую руку брался обычный заточенный карандаш, станция включалась на передачу, и правой рукой нажимался телеграфный ключ. Карандаш подносился грифелем на несколько сантиметров к антенному выходу - между кончиком карандаша и контактами станции возникала обалденно эффектная, яркая, электрическая дуга. Мне прикуривать не требовалось, но держать прямо в руках настоящую молнию было очень занятно.
Ещё на Приёмном в отдельном зале стояли две радиорелейных станции Р-409. Вот такие:
Ещё работали с переносными ранцевыми станциями Р-143 (КВ) и Р-159 (УКВ). Там почти без особенностей, частоту выставил, антенну по стрелочному индикатору согласовал и всё.
Из техники можно ещё упомянуть:
- ШАУ (Широкополосный Антенный Усилитель) - большой чёрный шкаф вся передняя стенка которого была усыпана тускло горящими радиолампами, в толстых железных радиаторах. Обслуживания не требовал.
- КВС (Координатный Высокочастотный Соединитель) - ещё один шкаф, серый, с матовым стеклом, за которым была квадратная сетка индикаторных лампочек. При помощи этого шкафа можно было люой из наших приёмников одним нажатием кнопки скоммутировать на любую из десятка антенн.
- Собственно антенны на поле возле приёмного.
- Коммутационное поле, где можно было соединять входы передатчиков, выходы приёмников, каналы штаба, телеграфные ключи и аппараты СТА-67.
- Канальная аппаратура П-303 и П-309, уплотняющая несколько телефонных и телеграфных каналов в одну пару проводов до штаба и до Передающего (обслуживания не требовала, но индикаторы понимать нужно было).
- Для разнообразия, ещё дизель-генераторы в подвале.
Техники много, навыки требовались очень разнообразные, работа интересная, как раз для меня.
Комментариев нет:
Отправить комментарий